10 фунтов манной крупы 10 фунтов фасоли

10 фунтов сахару 5 фунтов мексиканских бобов

50 фунтов пшеничной муки 10 фунтов макарон

2 коробки отрубей 12 банок помидоров

6 банок какао 100 фунтов картошки

1 фунт чаю 10 фунтов сушеного гороха

1 ящик сгущенного молока 5 фунтов соли

8 фунтов шоколада 1 галлон арахисового масла

1 галлон сиропа 1 галлон джема

1 галлон растительного масла перец

1 кусок бекона дрожжи

2 банки яичного порошка 5 фунтов чернослива

2 банки сушеных бобов 5 фунтов урюка

6 лимонов 5 фунтов моркови

2 коробки блинной муки 10 фунтов лука

10 фунтов пшеничной крупы 4 банки консервированного супа

6 кусков туалетного мыла 12 свечей

3 куска стирального мыла спички

6 чашек чайник

4 мелких тарелки ведра и т. п.

4 глубоких тарелки

Кроме того, мы везли тяжелый сундук с книгами, красками и т. п., вещевой мешок, чемодан и еще кое-какие пожитки. Когда все это упрятали в лодку, для нас самих почти не осталось места. Все же в десять часов утра мы отчалили под веселое тарахтение нашего моторчика и начали путь к Лисьему острову.

Едва мы отъехали на три мили, как внезапно раздался громкий выхлоп, послышалось жужжание, мотор заработал вхолостую, и лодка замерла на спокойной серой поверхности. В ближайшей точке берега, примерно в миле от нас, сквозь туман с трудом можно было различить рыбачью хижину. Туда мы и направили лодку, чудом ухитряясь грести со своего возвышения на груде вещей и припасов. На берегу выгрузили бесполезный мотор, а также бензин и батареи, освободив для себя местечко, чтобы можно было действовать веслами, и под противным мелким дождиком пустились в долгий, долгий путь к острову. Выполняя чересчур точно инструкции по курсу, я удлинил остаток пути до двенадцати миль, и это расстояние, сам не знаю как, мы покрыли за четыре с половиной часа. К счастью, море было абсолютно спокойным. Рокуэлл оказался просто кладом. Почти без передышки он греб тяжелыми веслами, с которыми поначалу едва справлялся, и, когда мы добрались до места, он был в превосходном настроении.

Выгрузились мы с помощью Олсона, которого, кстати, пора представить поподробнее, и пока что убрали имущество в его дом и сарай. Сварили обед на его печке и эту и следующую ночь спали на его полу; затем, приведя к этому времени свое жилье в сносное состояние, мы покинули дружеский кров Олсона ради самого гостеприимного и приветливого и в общем самого удобного в мире — крова собственного дома.

Олсону лет шестьдесят пять. Он принадлежит к числу пионеров Аляски, знает страну вдоль и поперек. Он добывал золото на Юконе, был в Номе, когда там разразился первый приступ золотой лихорадки. Он ставил капканы на протяжении тысячи миль побережья. А теперь этот вечный неудачник, по-прежнему полный планов, стал владельцем питомника с двумя парами лисиц и стада из четырех коз. Это добродушный, веселый человек, обладающий широкими познаниями и подлинной мудростью.

Карта в начале главы изображает наши владения на Лисьем острове. Избушка, в которой мы поселились, построена с год назад как убежище для ангорских коз. Это грубое сооружение из бревен, площадью примерно четырнадцать на семнадцать футов, совсем темное, не считая маленькой дверки и оконного отверстия размером два на два фута, выходящего на запад. В первое же утро мы принялись за работу и, как уже говорилось, за два дня превратили козий сарай в место, пригодное для жилья, хотя, конечно, ему еще далеко было до того роскошного дома, какой мы собирались себе сделать. Наша хижина в теперешнем ее виде — результат труда еще нескольких недель. Описав ее — значит отчитаться почти за все время до начала регулярных дневниковых записей.

Итак, ступите сначала на шаткое дощатое крыльцо — роль этой передней террасы выполняет подаренная нам морем крышка люка с какого-то злополучного судна; теперь нагните голову, чтобы рост ваш не превышал четырех футов шести дюймов, и, потянув щеколду за веревку, войдите. Прямо перед вами в южной стороне темноватого помещения окно с переплетом, готовое впустить больше света, чем проникает сквозь толщу стоящего за домом леса. Прибитый к краю окна стол завален бумагой, карандашами, красками и кистями. По обеим длинным стенам избушки на высоте пяти футов от пола вплоть до карниза тянутся полки. Та, что справа, заполнена провизией в мешках, жестянках и коробках, на левой помещается белье, игрушки, краски и флейта, а в дальнем углу, как принято, уже на стоячей полке — библиотечка. Можем взглянуть и на книги. Вот они:

«Очерки об Индии» Кумарасвами

«Греческие зазы»

«Дети воды»

«Робинзон Крузо»

«Эдда» в прозаическом переводе

«Путешествие Ансона»

«История ирландской литературы» Дугласа Гайда

«Илиада»

«Горшок золота»

«Одиссея»

«Сказки» Андерсена

Оксфордская хрестоматия английской поэзии

Домашняя медицинская библиотека

«Стихи» Блейка

«Жизнь Блейка» Гилкриста

«Лесные жители», «Пещерные жители», «Морской народ» и т. д.

«Таблица приливов на Тихоокеанском побережье»

«Так говорил Заратустра»

«Книга океана»

«Альбрехт Дюрер», краткая биография

«Вильгельм Мейстер»

Нансен. «Во мраке ночи и во льдах»

В центре правой стены небольшое низкое окошко, под ним обеденный стол. Слева, у самой двери, где мы стоим, юконская железная печка, а за ней еще одна полка с продуктами. Под ногами новый пол из широких неструганых досок. Деревянный помост в левом углу подле печки — это кровать. Одежда висит под полками; кастрюли, сковородки, лыжи и пилы тоже развешаны по всей стене. Есть полка для тарелок; за дверью ларь для картошки и свеклы, так сказать, наш погреб; сундук и ящики заменяют стулья, есть одна табуретка — для красоты; по углам топоры и целая куча обуви. Вот и все, что можно охватить взглядом в этом жилище искателей приключений.