Тереска встретила меня у подъезда. Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, она вглядывалась вдаль, пока не заметила свет знакомых фар.

– Анечка, привет! – говорит она своим приятным грудным голосом, как будто мы всего лишь созвонились по телефону. – Как долетела?

Она такая высокая! Наверное, на полголовы выше меня! И такая подтянутая, свежая – вот что значит дворянка польских кровей. На дворе три часа ночи, а она в строгом костюме, в туфельках на небольшом каблуке, очки в золотой оправе слегка поблескивают в свете фонаря. Тереска заливисто смеется, видя мое замешательство. Как я долетела? А больше тебя ничего не интересует? Ну, например, как я вообще оказалась этой ночью в твоем Городе? В Городе, в котором я все могу…

Вместо ответа я протягиваю ей коробочку. Маленькую коробочку, которую дал мне пилот. Тереска с интересом берет ее и вдруг крепко-крепко меня обнимает. Вот чего мне не хватало в этих долгих телефонных разговорах! Я не знала, как она пахнет. Незнакомые запахи обычно пугают меня: а вдруг человек пахнет не так, как я себе представляла? Но запах Терески показался мне странно знакомым… как… как… Миро! Благовонное масло, елей помазания. Но вчера был понедельник, Тереска не могла ездить в церковь! Значит… значит…

– Тереска! Здравствуй, Тереска! Радуйся! – я почему-то вспомнила это старое греческое приветствие. Хере! Всегда радуйся!

– Как же мне не радоваться, Анечка? Ведь ты приехала! – Тереска и вправду светится от счастья, даром, что на улице совсем темно. И какой-то огонек блуждает в ее рыжих волосах. Огонек! Но ведь последний фонарь уже погас. Да и Игорь уже давно закрыл машину и прошел в дом. А мы с Тереской все смотрим друг на друга и… радуемся, и обнимаемся, и по-прежнему едва ли обменялись парой слов. Ах да! Огонек!

– А ну-ка, Тереска, открой коробочку! – решительно говорю я.

– Здесь, в темноте? Может быть, лучше пройдем в дом? Я уже приготовила кофе.

– Нет! Здесь! Здесь! – тороплю я. Иначе зачем было сюда лететь на ночь глядя? Сюда, в Город, где я все могу.

Тереска аккуратно поддевает крышечку ногтем. Коробочка тихо щелкает, медленно поднимается крышка. Тереска бережно берет подарок. Большое красное рубиновое сердечко. Нет! Сердце…

– Это сердце Льва, – говорю я ей, твердо и уверенно. А внутри меня другая, маленькая и перепуганная Анечка кричит: «Ты что! Какого льва??!!» «Помолчи, Анечка, – строго говорю ей я. – Льва – значит, Льва».

– Предупреди Игоря, – продолжаю я, доставая из кармана еще один билет. Нет! Два билета. Мне и Тереске. – Бегом пьем твой кофе – мы как раз успеваем до самолета – а потом твой муж снова везет нас в аэропорт. Мы летим в Город. В Город, в котором ты все можешь.

Итак, мы с Тереской летим в Город. В Город, в котором она все может. В аэропорту по-утреннему шумно, буднично горят табло, объявляется регистрация.

– Нам сюда, – решительно говорит Тереска. На табло странная надпись: «ГОРОД – СИНИЙ Г».

– Что такое «Синий Г»? – спрашиваю я. – Мы туда летим?

Я рассматриваю билет, который вчера достала из сумки. Да, действительно. Билет из Города в… Синий Город. Это что? Тереска вся такая рыженькая, оранжевая, теплая. Почему Синий-то? Я представила себе синее пасмурное московское утро, небо, затянутое облаками, унылых прохожих, спешащих по своим делам на другой конец города, затянутого синеватой дымкой. Не может это быть Терескин Город! Это какая-то ошибка.

Но Тереска уже нетерпеливо увлекает меня к стойке на регистрацию. Стройная девушка быстро проверяет документы, а потом, улучив минутку, что-то вкладывает мне в руку. Я успокаиваюсь. Все под контролем. Внутри меня поднимается привычный огонь. Ого! Да мы с Тереской порадуемся!

Мы бежим по коридору. Свет красиво отражается в настенной мозаике, все вокруг играет красками, как в огромном аквариуме. Лента эскалатора тоже движется к выходу, но нам почему-то надо быстрее. Можно подумать, мы опаздываем, – но нет, нам просто не терпится оказаться в самолете. Или… Я вдруг начинаю понимать, почему так несется Тереска. Она, как хорошая лошадь, готовится к прыжку. За этим барьером все ее надежды, вся ее судьба. Не подведи! Перед самым выходом на летное поле она останавливается.

– Ой, что-то сердце… И куда я так спешила? До взлета еще минут сорок. Можем спокойненько дойти…

– Нет, Тереска, нет! Бежим! – я начинаю понимать, чем все это пахнет. Если я немедленно что-то не придумаю, мы действительно никуда не полетим. Я подбегаю к дежурному. Высокий старик с пышными усами понимающе улыбается мне и жестом предлагает помочь. Через секунду мы уже тащим что-то тяжелое.

– Что это? – говорит Тереска. – Зачем ты помогаешь ставить мне преграду? Мне и так нелегко. Вот не ожидала от тебя…