Шрифт:
– Ия, у меня есть опасения, что ты только что уронила свежий хлеб на пол!
– Мум, я прусту хутелу узнуть, ну сутрясуются лу музгу у птуц… – я зажала нос одной рукой. Не знаю почему, но так делают взрослые – хватаются за то, что болит.
– Чего? – мама Бонс выглянула из-за угла и закричала. – О, Господи, Ия! Ты что клюнула носом подоконник?
«А-а, так вот почему было так больно! Оказывается, я промахнулась!».
После осмотра Мама Бонс вставила скрученную салфетку в мой нос, а потом велела задрать голову, как Троппи.
– Ну, и зачем ты хотела клюнуть хлеб?
– Стало интересно, есть ли сотрясение мозгов у птиц.
Мама сказала, что я вся в деда пошла. А когда я попросила рассказать о нем, она вся расплылась по столу, и, кажется, забыла про хлеб. Мама Бонс сказала, что дедушка был другим.
– У него три уха?
Мама Бонс засмеялась.
– Нет, он похож на Тире чем-то… Его даже отправили жить в Бегундию. Это было сложное время. Взрослым приходилось туго, Стеклянный шар только-только распался на два города.
Разговор про смерть оказался сложным для мамы. Она сказала, что у нее есть какая-то Надежда. Не то подруга, не то родственница… Этого я так и не поняла.
После того, как мама ушла обратно на кухню, я долго глядела в окно на птиц и на соседского дедушку, который всё ещё был там. Он увидел меня и помахал рукой. Так странно, что кто-то машет рукой: в Чувствилле такое не принято, поэтому я тут же помахала в ответ. Иногда хочется делать что-то не так, как делают все. А ведь соседский дедушка всё делает не как все. А ещё он очень старый, поэтому мог знать что-то про маминого папу и про «умирать».
«Надо спуститься к нему! И всё разузнать!» – тут же решила я.
На улице было прекрасно. И мой соседский дед грелся прямо в центре двора вместе с птицами.
– Здравствуйте! – торжественно заявила я.
– Ия, здравствуй! Как ты поживаешь? Не могу не сказать, что вид у твоего носа крайне любопытный… Тебе кто-то в нос стукнул? – вполне обычно спросил он, хотя знал, что драка в нашем городе – это нарушение закона.
– Не-а, я просто хотела узнать не сотрясаются ли мозги у птиц, когда они клюют что-то.
– Да ты практик, Ия! Прям как твой дед. Эх, замечательный был человек… Мы с ним так чудили в молодости!
И тут деда-соседа унесло в страну воспоминаний, как и маму Бонс. Удивительный талант есть у некоторых людей: как только начинаешь про них говорить, то сразу забываешь обо всём вокруг.
– Скажите, а как скоро вы планируете умирать?
Дед-сосед вытаращился на меня, вытягивая вставную челюсть вперед, и затем так громко расхохотался, что все птицы разлетелись. Не знаю, почему его это так рассмешило, ведь умирать не очень-то приятно (я сама не проверяла, но так горит мама).
– Интересный вопрос… я думаю, что к этому трудно быть готовым. Конечно, я стар, болен и знаю, что умру. Я ведь не могу остаться тут навсегда.
– Почему? Я что-нибудь придумаю, чтобы вы могли не умирать. Вы главное поживите ещё чуть-чуть и встретьтесь с Надеждой.
– Надежда? – он хмыкнул. – Боюсь в этом вопросе, надежда – путь к страданию, хотя само по себе чувство замечательное.
Оказалось, что надежда никак не связана с маминой родней или подругами.
– Лучше расскажи мне, как у тебя дела в школе? – одна из птиц приземлилась на плечо деда-соседа и принялась чистить крылышки.
Ох уж эти взрослые, вечно спрашивают про школу, будто там есть хоть что-то интересное! Мне не хотелось рассказывать, какая у меня скучная школьная жизнь.
После того, как узнаёшь, каким веселым было детство дедушек, за своё всегда становится обидно. Оказалось, что у меня такие буйные корни весёлого деда-практика, а я всего лишь длинная отличница за первой партой. Стыдно быть скучным!
Яблоко по имени Ия
Выходные – особо прекрасное время. Потому что дома много вкусной еды и не надо в школу! Ко мне зашел Тире, но я не успела открыть дверь, поэтому дверь открыл папа Сноб. Конечно, он не стал впускать соседа, а велел ждать меня во дворе.
– Тире, привет! – я шагала к нему навстречу и махала рукой.
– Ты что рукой машешь при встрече? – глаза у него стали круглыми и необычно большими. – А вдруг кто увидит!
«Ой, а об этом я не подумала!».