Я прикрыла глаза и попыталась вспоминать, что было надето на Оберане сегодня утром, когда я перетянула одеяло на себя. Несколько секунд в голове всплывала лишь картинка его внушительного мужского достоинства, и мысли вильнули в сторону: а может, ну его, этот развод? Я сердито цыкнула на саму себя, потрясла головой и детально вспомнила, что ещё из украшений было надето на мужчине. Цепочек он не носил, я бы заметила, уши не проколоты, значит, остаются его перстни. Интересно, который из них? У него три перстня на левой руке и два на правой. Хм-м-м… Я скользнула взглядом по его рукам и уловила еле заметное свечение от кольца-печатка и ещё одного невзрачного колечка.

– Да вы просто ревнуете меня к моей Ванессе, вот и всё! Прекратите так о ней говорить! Она добрая, честная и очень отзывчивая. У неё масса достоинств! Вы просто её не знаете!

Я чуть было не подавилась от такого заявления, а потому отодвинула недоеденный блин со сметаной и машинально сложила приборы, как было принято складывать, когда уже поел, чтобы дать понять прислуге, что блюдо можно уносить.

Оберан проследил взглядом за моей тарелкой, нахмурился, явно пытаясь понять, что не так. Я мысленно дала себе пинка. Двуликий Бес. Да если я девица из крестьянской семьи, вынужденная скакать на сцене «Райского острова», то почему ела блины приборами, а не руками? И откуда мне знать, как складывать приборы? Сейчас вся моя липовая история отправится драконам под хвост.

– Ванесса?.. А фамилия у неё есть?

– Нет, она из крестьянской семьи, у неё нет фамилии, – недовольно ответил Оберан. – Но вы же тоже были просто Габриэллой до сегодняшнего дня. Разве это что-то меняет?

О, да, голубчик, ещё как меняет. Эта вертихвостка захотела не только твоё состояние, но и твою фамилию!

– Нет, разумеется, нет. Мне просто интересно, чьё место я случайно заняла. – Я пожала плечами и сделала как можно более наивное выражение лица. – Так на каком факультете она учится?

Теперь уже Оберан неожиданно отложил приборы:

– А я и не говорил, что она учится. С чего вы это взяли?

– Ну, как же? Насколько я помню, она не работает. Но вы упомянули, что у неё масса достоинств. Наверное, она очень умна и наверняка поступила в университет или академию. Разве нет? – Кажется, своими вопросами я разозлила Оберана и одновременно поставила его в тупик.

Мне же было интересно понять, насколько сильно кольцо воздействует на разум мужчины, что он не видит очевидных вещей.

Ноздри мужчины сердито расширились:

– Да, Ванесса из обычной крестьянской семьи, не имеет фамилии, не работает и не учится. Но, как я уже сказал, она имеет массу других достоинств…

– Как, например, целомудрие? – вовремя подсказала я, от души забавляясь.

– Как, например, целомудрие, – поспешно повторил за мной Оберан, а затем понял, что сказал. Увидел в моих глазах искорки веселья и вспылил. – Вам с вашим распутным образом жизни этого не понять! Благородные девушки хранят себя для супруга!

Я фыркнула. Да уж, куда мне понять? Только в курсе ли Оберан, что противоречит сам себе? То он застукал Ванессу на романтическом свидании с дворецким, рассуждающей, что её жених импотент, то не сомневается в её невинности… У-у-у-у… Да тут конкретно ему мозги магией внушения прополоскали! Впрочем, разговор действительно вильнул в интересную сторону, имеет смысл воспользоваться удобным случаем и из первых уст узнать, почему же мужчины так сильно ценят девственниц?

– И такие девушки понятия не имеют, как удовлетворить мужчину в первую брачную ночь, ведя себя как ледышки в постели, а то и вовсе падают в обморок при виде мужской эрекции. Именно поэтому мужчины так часто ищут утех на стороне. Скажите, господин Оберан, почему вы так уверены, что целомудрие жены – это преимущество, а не недостаток?

Оберан покраснел так сильно, что мне показалось, будто он подавился куском яичницы и вот-вот начнёт задыхаться. Да что я такого сказала-то? Подумаешь, «эрекция» произнесла. От того, что я сказала это слово вслух, никто не умер. Тем более, мы вроде как супруги и обсуждаем эту тему за столом вдвоём. Ну да, около портьер стоит кухарка, развесив уши и делая вид, что её здесь и вовсе не существует. Но прислуга всё равно всегда в курсе всех секретов хозяев, так что я ничуть не жалею о своих словах.

Но Оберан так не считал. Он выразительно посмотрел на Кору, которая ойкнула и быстро ретировалась из столовой, и только после этого спустя невообразимо длительную минуту молчания произнёс, поставив точку в разговоре:

– Габриэлла, я рад, что этой ночью у нас ничего не было.

Я разочарованно выдохнула. Ну вот, а ответа-то нормального на свой вопрос я так и не получила. А жаль.

– Наверно, вы правы. А подскажите, вы какой брак хотели заключить с Ванессой? – как бы между прочим спросила я.