Пожалуйста, любимый мой, докажи, что он ошибается. Это письмо я сама опущу в твой почтовый ящик, чтобы оно наверняка дошло до тебя.

В воскресенье, во время встречи в церкви, доктор Джейкобсон собирается обсудить с отцом Бенджамином мой скорый отъезд отсюда. Думаю, решение будет ими принято в считаные дни. Даже не знаю, что мне думать, как поступить. Умоляю, дорогой мой. Я могу сделать тебя счастливым, и мы создадим хорошую семью. Только приезжай за мной как можно скорее. Будущее невероятно страшит меня.

С вечной любовью к тебе,

Она тщательно сложила письмо, сунула в конверт и заклеила. Она дождется, когда мама и дядя Фрэнк заснут, а потом тихо выберется из дома, чтобы лично доставить его.

Она знала то место, куда они собирались отправить ее, – приют Святой Маргариты в Престоне. Мрачное здание всегда производило на нее гнетущее впечатление, когда каждое воскресенье они проходили мимо него по пути в церковь. Издали оно походило на сожженный хозяйкой имбирный пирог – высокое, удлиненной формы с маленькими башенками, с колоннами, напоминавшими шоколадные палочки, с витражами в окнах. Огромные кресты по углам высились на фоне неба, а по стенам к шиферной крыше взбирался дикий плющ, постепенно все больше разрастаясь.

Разнообразные слухи ходили по школе о двух девочках, отправленных туда рожать незапланированных детей. Одна из них через несколько месяцев вернулась, но напоминала бледную тень себя прежней. А вот другую девочку больше никто и никогда не видел. Айви обязательно уговорит Алистера жениться на ней. Сделает все, что только в ее силах, чтобы не попасть в этот страшный приют. Стоит ей переступить порог Святой Маргариты, понимала она, и все старания сохранить своего ребенка окажутся напрасными.

Двухчасовое чтение жутких статей о том, как в прошлом младенцев насильно забирали у матерей, от чего несчастные женщины зачастую уже никогда не могли оправиться и вернуться к нормальной жизни, окончательно извело Сэм. Девушек заставляли работать в прачечных, управляться с громоздкими стиральными машинами, заниматься самым тяжелым трудом вплоть до последних дней перед родами. Младенцев же отбирали у них сразу после появления на свет, заставляя матерей подписывать заявления с отказом от любых попыток разыскать своих детей.

Мысли об этом заставили Сэм заплакать, она легла рядом с Эммой в белоснежную постель и прижала крошечное мягкое тельце девочки к себе. Ведь это очень мощный женский инстинкт – стремление защитить ребенка. Как же монахиням удалось настолько подчинить себе бедных девушек? Убедить их не только бросить своих детей, но и подписать обязательство, благодаря которому поиск ребенка в будущем становился незаконным. Варварство какое-то. Настоящая дикость.

Она посмотрела на письмо и обвела написанные строки пальцем. Айви не повезло родиться всего лишь на одно поколение раньше. Сама Сэм, ставшая с недавних пор матерью-одиночкой, не могла не испытывать глубокого шока от того факта, что в приюте имени Святой Маргариты, располагавшемся совсем рядом с ее домом, у матерей отбирали младенцев вплоть до середины семидесятых годов.

Она почувствовала острую тягу пойти туда и посмотреть, как жили девушки, где спали младенцы, что за труд выпадал на долю матерей для оплаты своего содержания. Потенциальная связь Китти Кэннон с этим страшным местом интриговала ее, но теперь она представила себя на месте Айви, а потому хотела увидеть все ее глазами.

Из публикаций в интернете Сэм выяснила, что руины старого ветхого приюта планировали окончательно снести во вторник, и у нее оставалось всего два дня, чтобы побывать там, пока его полностью не уничтожат. Сейчас уже начало пятидневной рабочей недели. А значит, времени на посещение того, что еще оставалось от здания, было действительно совсем мало. Если она хочет попасть туда, ей придется завтра подняться до рассвета, все осмотреть и успеть в редакцию к десяти.

Проваливаясь в долгожданный сон, она вновь мысленно вернулась к лежавшему на прикроватном столике письму, непостижимым образом попавшему в архив ее деда, и к той смертельно испуганной молодой женщине, написавшей его.

Китти ждала на пороге особняка Ричарда Стоуна, расположенного в центре Лондона, пока тот отпирал двойной замок и открывал дверь, чтобы жестом пригласить ее войти.

Они не простояли в холле и тридцати секунд, как сработала охранная сигнализация, и Ричарду пришлось срочно набирать на особой панели кодовый номер. Его пальцы, уже скрюченные артритом и покрытые старческими пятнами, слегка дрожали при этом.

– Прошу прощения. С тех пор как умерла жена, я постоянно забываю отключать сигнализацию, когда встаю с постели, как это положено делать.

Китти улыбнулась.

– Я искренне благодарна вам за то, что согласились встретиться со мной, так срочно и не запланированно. Но я не знала, к кому еще могу обратиться.