– Роботы! – сдавленно выдохнул он, чувствуя, как от страха отказываются шевелиться конечности.

– Навались! – полупрошептал, полупрорычал Порфирьев. – Всем залечь! Рассредоточиться!

– Он нас не видит! – испуганный шепот лейтенанта то тонул в помехах, то звучал чище. – Иначе бы уже давно атаковал! У них тяжелое вооружение, сразу по площадям бьют! Он нас еще не заметил! Он видит базу!

– Выталкиваем эту хрень на хрен! – тяжело выдохнул капитан. – Быстро!

В трещащем эфире послышалось сипение смешавшегося друг с другом человеческого дыхания.

– Закрываемся! – одно из сипений превратилось в рык Порфирьева. – Овечкин! Отпусти полог! Да твою же мать, отпусти! Хам! Тащи его внутрь!

Что-то оторвало окаменевшего от ужаса Антона от земли и потащило внутрь базы. Опомнившийся Овечкин увидел, что обледеневшего железобетонного обломка уже нет в палатке, Порфирьев судорожными рывками задергивает входной полог, солдаты бросаются на пол подальше друг от друга, хватая оружие, а самого Антона волочет лейтенант в дальний угол базы.

– Вырубай фильтровентиляционную установку и печь! – рычащим шепотом велел Порфирьев. – Свет погасить! Обогрев скафандров отключить! Никому не двигаться!

Его силуэт отпрыгнул от задернутого входа, прижался к полу и слился с грязной резиновой поверхностью. Хам бросил Овечкина в угол и ринулся подальше, выискивая наиболее свободное место среди рассредоточившихся на полу людей. Монотонный гул фильтровентиляционной установки оборвался, и база погрузилась в кромешный мрак. Антон вжался в пол, замирая, и голову заполонил гулкий стук заходящегося от страха сердечного ритма.

Минут двадцать ничего не происходило, потом пальцы рук и ног начали мерзнуть, но пошевелиться Овечкин не рискнул. Потом завывания урагана резко прекратились, и наступил штиль, погружая все вокруг в звенящую тишину. Треск липучек, заменяющих дверные замки входному пологу, в наступившей тиши прозвучал словно хруст лопающихся от перенапряжения нервов, и Антон подпрыгнул от страха. Роботы входят в палатку!!! Сейчас его убьют!!! Но куда бежать?!!

– Что там? – едва слышно прошептал в эфире лейтенант. – Видишь их?

– Перед входом пусто, – так же тихо откликнулся капитан. – Снегопад идет, не видно ни хрена…

Панически мечущийся на месте Антон заметил вдали маленький клочок тусклого света и понял, что Порфирьев подполз к выходу и приподнял входной полог настолько минимально, насколько мог.

– Не заметили! – в голосе лейтенанта звучало облегчение вперемешку с неподдельным счастьем. – Они нас не заметили!

– Точно? – недоверчиво прорычал Порфирьев. – Мне казалось, что он мне прям в душу смотрит…

– Это так кажется, – все еще шепотом возразил Хам. – Роботы используют инфразвук или что-то типа того, генерал говорил, что такие наработки у нас тоже были. Но зрение у них лазерное! На самом деле он нас не засек! Пыль помешала, как тогда, когда ты с ним столкнулся! Иначе бы мы все уже на том свете были! Они обнаружили базу, просканировали и решили, что тут живых нет! Но на всякий случай печку лучше не врубать!

– Странно как-то… – задумчиво изрек Порфирьев, приоткрывая входной полог чуть шире. – Два месяца прошло, а они до сих пор работают. Они что, на ядерных двигателях?

– Наверное, – неуверенно согласился Хам. – А может, их вместе с грузом запасных аккумуляторов сбросили! Закрой вход, облучаешься! Сейчас нельзя высовываться, они какое-то время бродят по району, который посчитали подозрительным! Потом уйдут прочесывать соседний, это часа через два, раньше они так действовали! Пока лучше не шевелиться!

– Пальцы мерзнут, – вышел в эфир Весло. – Можно обогрев включить?

– У вас нет защиты от тепловизора! – предостерегающе воскликнул лейтенант. – Они могут вас засечь! Надо потерпеть два часа! Все лежим так, как лежали!

Час все провели неподвижно, тщательно имитируя трупы, потом вгрызающийся в ступни и кисти рук холод стал нестерпимым, и измученный холодной резью Антон сообщил о надвигающемся обморожении. Военным обогрев выключать не приходилось, они, возможно, могут и сутки так пролежать, а вот у него уже зубы стучат и пальцы одеревенели так, что их не чувствуется… Порфирьев выслушал его измученную тираду, и царящую внутри спецпалатки тишину вновь нарушил треск открывающейся липучки. На этот раз обнаружить пятно света Овечкину удалось не сразу, оно оказалось значительно выше, чем на уровне пола.

– Нас снегом засыпало примерно на полметра, – сообщил Порфирьев. – Всем гражданским включить обогрев и сместиться ко мне! – В темноте вспыхнул фонарь, заставляя Антона зажмурить отвыкшие от света глаза. – На ноги не вставать, лежать по обе стороны от входа!

Пришлось добираться до капитана ползком, упираясь в пол одеревеневшими конечностями. Несколько минут Овечкин лежал, стуча зубами, потом потеплевший скафандр отогрел перемерзшие ноги, и в них вгрызлась сильная режущая боль. Подвывающий от мучений Антон катался по полу, остальные гражданские чувствовали себя примерно так же, и страдающее сознание рисовало мрачные картины надвигающейся смерти.