Приоткрыл окно, и морозный воздух обжег лицо. Хотелось присесть, но разобранные табуретки находились где-то в куче коробок. Вася открыл пачку, выбил щелчком сигарету и прикурил. С наслаждением вдохнул сигаретный дым и улыбнулся. Новая, гражданская, жизнь ему определенно нравилась. Особенно пришлась по душе тишина в новой квартире – здесь он мог делать все, что заблагорассудится, и жить, как хочет. Это была его жизнь.

Докурив почти до фильтра, затушил сигарету, прикрыл окно и вернулся. Настроение было боевое, хотя поначалу при виде огромной кучи вещей в коридоре он опустил руки.

Шкаф стоял на своем месте. Теперь можно было запихнуть туда несколько сумок, освободив площадь. Что не поместилось, разложил на диване.

В последнем бауле что-то треснуло. Вася расстегнул молнию и заметил на самом верху, на любимой осенней куртке, старинный радиоприемник. Никогда раньше его не видел и понятия не имел, откуда тот взялся.

Он поставил радио на подоконник рядом со смартфоном. Черный деревянный корпус матово поблескивал. Полировка местами была сильно поцарапана, но все еще сохранилась. Это был довольно древний транзисторный приемник, годов пятидесятых-шестидесятых. Решетка на динамике походила на хищно оскаленный радиатор какой-то стариной машины (в Васиной спальне когда-то висел такой плакат), а ручки громкости и настройки были словно два круглых удивленных глаза. На шкале четыре диапазона – LW, MW, SW и TW. Первые три он помнил, это были длинные, средние и короткие волны. А что означал последний – непонятно. Вася присмотрелся и заметил, что шкала TW располагалась в полосе частот 1900—2020. На корпусе не было никаких шильдиков – ни названия модели, ни бренда, словно это какой-то ноунейм-производитель. Но судя по качественной отделке, радиоприемник делали на совесть.

Василий вытянул до упора телескопическую блестящую антенну, крутанул ручку громкости. Раздался щелчок, но ничего не изменилось – в приемнике не было батареек. Повертев его в руках, заметил крышку батарейного отсека. Открыл и понял, что таких батареек сейчас днем с огнем не найти. Но рядом был разъем для питания – если подыскать подходящий переходник, то можно и попытаться.

Приемник с первых же минут знакомства притягивал к себе, как магнит. Появилось желание включить и слушать, слушать без конца. Уж очень необычный – красивый, винтажный. От него так и веяло стариной. Василию даже подумалось, что и играть он должен такую же старую и красивую музыку, блюзы пятидесятых. А звук обязательно должен быть сочным, мягким и глубоким, если судить по колонке. Таких динамиков сейчас уже не делают. Современная ширпотребная аудиотехника по большей части выдавала стандартный пластмассовый звук – стук галош друг о друга вместо ударных, а на высокой громкости смазывались все частоты. Не лампово играла современная аудиотехника, слышал Вася когда-то эталонный хороший звук и запомнил его навсегда.

А радио в смартфоне продолжало петь голосом Константина Кинчева:

Музыка меня зовет вверх,

Я уже на вершине крыш.

Мы танцуем лунный вальс,

Хотя я не сплю, а ты спишь.

Ну а там внизу, тает снег…

Тает снег…

Но снег там, внизу, таял лишь в песне. За окном крепчал мороз.

Оставив приемник на подоконнике, Василий продолжил разбирать вещи. Любил заниматься таким делом, когда работаешь руками, а в голове в это время крутятся разные мысли.

***

Иногда вспоминался последний день службы. Это было в Дагестане. Спецназовцев после теракта навели на дом, в котором обитала группа террористов. Те планировали отсидеться, пока уляжется шум, а что собирались совершить дальше – одному богу известно. Спрашивать уже не у кого.

Едва Вася вбежал в дом, предварительно обработанный дымовыми шашками, под коленку ткнуло – боевик, лежавший на полу за каким-то сундуком, вслепую выстрелил из пистолета. Боли не было, но ослабли ноги. Сделав еще пару шагов, Вася упал. Следующая пуля разбила стекло противогаза и чудом не вышибла ему мозги. Дальше было все как в тумане. Ребята, бежавшие за ним, расстреляли метавшихся в дыму бандитов. Вася сел, прислонившись спиной к стене. Голова закружилась, в ушах зашумело глаза заливала кровь, по ноге текло ручьем. От болевого шока, сильной кровопотери и еще оттого, что он нахватался дыма, Вася потерял сознание.

…Теплой волной его унесло на машине времени далеко в прошлое, в детство. Казалось, что опять заболел, лежит в постели с высокой температурой. Папа, как обычно, в командировке, мама ушла на работу, и смотреть за больным восьмилетним Васькой было некому. Мама оставила ключи соседке, тете Вале. И вот открылась дверь, и вошла необычайно красивая женщина с черными длинными до плеч волосами. Никогда не видел такой красоты, разве что в кино – правильные черты лица, огромные зеленые сияющие глаза, в которых можно было утонуть. Тетя Валя красотой не отличалась, и это точно не могла быть она. Женщина провела ладонью по его щеке, и ему сразу стало легче. А когда туман бреда рассеялся, он узнал рыжеволосую, некрасивую и добрую тетю Валю, которая пришла померить температуру и влить в рот невкусную горькую микстуру…

Вася открыл глаза и снова оказался в своем времени, детство осталось там, в прошлом, много лет тому назад. Он увидел склонившуюся над ним девушку необыкновенной красоты. Это была медсестра в военном госпитале Краснодарского края, куда перевезли раненого. Та самая красавица из детского бреда, которую после он не раз видел во снах. Последний раз она приснилась незадолго до совершеннолетия.

Его всегда выручала интуиция, или, как он это называл – страх. Этот страх-предчувствие не раз спасал ему жизнь. Бывало, во время заданий Вася испытывал непреодолимое желание пригнуться или сделать пару шагов в сторону. И в следующее мгновение оказывалось, что он сделал все правильно и продолжал жить, хотя мог бы и завершить свой земной путь. Но в этот раз интуиция сломалась – его подстрелили. Вера в свою исключительность треснула, Вася усомнился в том, что у него действительно развита интуиция.

Спустя месяц после его ранения товарищи попали в засаду в горном ауле, и в перестрелке выжил лишь один парень. Вот тогда Василий снова поверил, что интуиция в тот раз не подвела. Он все еще лежал в госпитале, а боевые товарищи уже были в земле. Некоторое время Вася даже считал себя предателем – ведь, не окажись он в госпитале, может быть, все были бы живы, страх-осторожность помог бы ребятам, Вася в это верил. Но волею провидения случилось то, что случилось.

Пока лежал в палате, казалось, что они с этой медсестрой были знакомы всю жизнь. Таня была самой красивой, самой доброй и самой нежной в мире девушкой. К тому же оба были связаны судьбой, Вася чувствовал это.