— Да. Он желал вашей смерти, и он сдержал свое слово.

— Но, прах и пепел! — Родри повернулся к нему, слезы заблестели в его глазах. — Неужели ты не видишь, что это ужасно? Раньше я никогда не ездил во главе отряда. Я всегда был лордом Родри, и никем больше, пока мой отец вел войска. Я всегда участвовал в сражениях наравне с другими воинами, и ни разу никого не убили из-за меня. Хотя меня самого могли убить в любой момент и кто угодно.

— Впервые встречаю знатного лорда, которого волновали бы подобные вещи.

— Да будь они все прокляты! Проклятье, почему мой дядя должен был погибнуть? Мне не нужно его наследство.

— Думаю, вашему дяде уже нет до этого никакого дела.

— Да, конечно! — Родри уныло уставился в кружку. — Но будь я проклят, дважды проклят, если позволю Райсу получить то, чего он так добивается!

— Не мое дело спрашивать вас об этом, но ваш брат — плохой человек?

— Я бы так не сказал, если речь идет о чем-нибудь другом — не обо мне. Он щедрый и храбрый, каким и должен быть знатный лорд. Только пока дело не касается меня. Прах и пепел, если бы я знал, за что он так ненавидит меня!

Каллин уловил так много гнева и боли в его голосе…

— Господин, — произнес Каллин, — мой старший брат обращался со мной точно так же. Он лупил меня всякий раз, когда я этого не заслуживал. Мама всегда заступалась за меня, а от этого он относился ко мне еще хуже.

— Вот оно что! — Родри посмотрел на него, смущенно ухмыльнувшись. — Ну конечно, у тебя был клан, верно? А я-то думал, что ты всегда скитался по королевству, как вольный ветер.

— Совсем нет, — Каллин отпил большой глоток меда. — Мой отец строил корабли в Керморе. Но он был еще и порядочным пьяницей. Мне доставалось от него даже больше, чем от брата. И когда он наконец довел себя до смерти, жрецы из храма Солнца нашли моей матери место на кухне в доме гвербрета. Мне было очень хорошо, когда я жил в крепости.

— И там ты научился драться?

— Да. Капитан отряда сочувствовал мальчишкам из кухни, которые играли палками, словно мечами, — разоткровенничался Каллин под воздействием выпитого меда. — Он был хорошим человеком, и я намеревался оправдать его надежды.

Родри слушал с необычайной серьезностью. Каллин поставил пустую кружку и встал.

— Уже поздно, командующий. Если дело дошло до того, что я так разболтался, пора идти укладываться спать.

Родри не успел даже окликнуть его — так быстро тот ушел.

Для дэверрийца лорд Новек был высоким человеком — около шести с половиной футов ростом, — крепко сбитый и плечистый. Он стоял, скрестив руки на груди, и сердито смотрел на то, как Корбин со своими единомышленниками разрабатывали план действий. Лослейн внимательно наблюдал за ним. Наконец Новек шагнул вперед и прорычал:

— Не нравится мне все это. Я не могу перенести такого позора. Хватит этих военных хитростей!

Все повернули в его сторону головы и посмотрели виновато.

— Вы сражаетесь как мужчины, — продолжал Новек, — или деретесь, как вонючая чернь?

— Довольно. — Вперед вышел лорд Кенис, толстяк с седыми пышными усами. — Что позорнее: использовать мозги, которыми наделили нас боги, или убивать знатных людей, к которым мы не испытываем никакой вражды?

— Это правда, — поддержал его Корбин, — все наши претензии только к Родри. Ни с кем больше мы не воюем.

— Бред! — фыркнул Новек. — Вы просто боитесь, что гвербрет вмешается, — вот и все. Я говорю вам, что мне это не нравится: мы ведь не свора бродячих собак с городской помойки.

Молодежь заволновалась, задетая словами Новека, а Корбин и Кенис с недоумением посмотрели на него. Лослейн решил, что пришло время взять ситуацию под свой контроль. Он направил поток энергии на ауру Новека. Лорд Новек пошатнулся, и его глаза остекленели.

— Мой господин, — произнес Лослейн успокаивающим тоном. — Если мы затянем войну, то можем по ошибке убить Слигина или Прайдира.

— Все верно, — медленно процедил Новек; от его злости не осталось и следа. — Я согласен с тобой, советник. Это хороший план.

— Нет возражений? — быстро спросил Корбин. — Ну и прекрасно, тогда идите отдавайте приказы своим капитанам.

Как только военный совет закончился, Лослейн скрылся. Он не мог даже думать о том, что ему придется сидеть и пить вместе с лордом Корбином. Когда люди встречали его в лагере, то отворачивались от него и скрещивали пальцы, отводя от себя колдовство. «Паршивые собаки, — думал он, пробираясь мимо постов, — они боятся меня. Что ж, может, это и к лучшему — пусть дрожат от страха перед Лослейном Могущественным — владыкой сил Воздуха!»