Лицо высокого Васютки показалось мне каким-то диковатым: угловатые черты, широкая борода, загрубевшая кожа. Глаза его таращились на меня угрожающе. На левой руке не хватало двух пальцев.

Остальные тоже производили не самое приятное впечатления. Бандиты с большой дороги — именно такая ассоциация пришла первой, когда я поближе рассмотрел эти хмурые, обветренные бородатые лица. Если не пристрелят, то оберут до нитки, оставив с пустыми руками. Я приготовился к худшему.

На общем фоне выделялись двое. Один — кучерявый молодой парень в треуголке. Он не носил бороды, в отличие от своих спутников, а над верхней губой его чернели аккуратно подстриженные усы. Его лицо можно было даже назвать интеллигентным — с большой натяжкой, правда, да и то лишь в сравнении с остальными.

Второй же, наоборот, имел вид до ужаса отталкивающий. У него были непропорционально большой нос и скошенный подбородок, Из постоянно приоткрытого рта торчали выпирающие вперёд верхние зубы — жёлтые и гниющие. Ещё больше придурковатости добавлял ему замызганный смешной треух, водружённый поверх спутанных светлых волос.

Заметил я и ещё одну особенность: люди были довольно мелкие. Из всей компании только мужик, которого я идентифицировал, как «высокий», мог сравниться со мной ростом. Остальные — на полголовы ниже. А Йозеф так и вообще мне по подбородок. А я ведь тоже не великан: метр восемьдесят максимум по ощущениям.

— Кто таков и чего надобно? — грозно произнёс Йозеф, сдвинув брови.

— Шпионил, — отрывисто буркнул белобрысый. Он по-прежнему держал меня под прицелом.

— Помощь нужна, — ответил я. — Заблудился. Который день людей не видел. Думал, вы — эти, с чёрными глазами. Хотел убедиться.

— Кто таков? — повторил Йозеф.

— Я… Александр меня звать, — ответил я, назвав привычное имя из прошлой жизни.

— Ты как здесь оказался, Александр? — спросил старик. Он держал в руке длинный, около полуметра, пистолета с колесцовым замком.

Я не знал, что сказать. Для меня самого это был большой вопрос: как я здесь оказался? Пришлось говорить правду.

— Не помню, — ответил я.

— Чо мелишь, малой? — Йозеф ещё сильнее нахмурился. — Как так — не помнишь? Говори, не юли. А то пристрелим к едрени фени.

— Правда, не помню, — ответил я. — Очнулся на улице. Пытаюсь найти дорогу обратно, в человеческий мир.

— В какой человеческий мир? В Явь? Ты, парень, то ли дурак совсем, то ли притворяешься.

Да, я понимал, что слова мои могут показаться странными для местных жителей, но что поделать, если об этом мире я почти ничего не знал?

— Я правду говорю, — сказал я. — Нихрена не помню, клянусь булавой Перкунаса. По тыкве дали и подыхать оставили. А кто — да без понятия. Узнал бы — бошки проломил бы. Не вру, мужики. Выбраться хочу. Пёс знает, как я жив до сих пор остался. Я таких ужасов тут повидал. Да у меня даже еды с собой нет. Об одном прошу: выведите меня отсюда, а? Могу вон… фузею отдать взамен или пистолет. Больше нет ничего.

Похоже, моя речь возымела определённый эффект.

— Ладно, малой, — буркнул Йозеф. — Будь на нашем месте тати какие, так тебя бы без разговоров грохнули и всё забрали бы. А мы — люди мирные. Помощь, говоришь нужна? Может, и поможем, коли правду говоришь. Покажи фузею.

Я снял с плеча ружьё и, подойдя ближе, протянул Йозефу. Тот взял его, осмотрел с сосредоточенным видом (особенно замок долго разглядывал) и произнёс:

— Хорошо, фузею я забираю, а ты, — он снова уставился на меня грозным взором, — ежели чего учудить вздумаешь, пеняй на себя. Нас тут — девять и все — с оружием, так что имей ввиду. Садись, — он взглядом указал на место у костра. — Дам тебе поесть. Только учти: сейчас нам нужно сделать одно дело, а возвращаться будем потом. Так что придётся подождать.

— Да без проблем, мужики, — ответил я, присаживаясь на корточки, — мне б выбраться только.

Моё внимание снова привлекла женщина со связанными руками. Она с подавленным видом сидела прямо на земле. Женщина была молодая: лет двадцать-двадцать пять. Она имела широкое лицо со впалыми щеками, скулы — острые, глаза — маленькие. На коже виднелись чёрные пятна непонятного происхождения. Верёвку, которой были связаны её руки, держал кудрявый парень с усиками.

Йозеф протянул мне две горячие картофелины и кусок чёрного хлеба.

— За что её так? — спросил я.

Йозеф посмотрел на меня так, словно убить хотел.

— Никаких вопросов, понял? — ткнул он в меня пальцем. — Будешь вопросы задавать, один пойдёшь.

— Да ладно, ладно, — произнёс я, — никаких вопросов. Больше не буду.

Разумнее всего было сейчас действительно не задавать вопросов. Дела этой компании меня не касались. Не пристрелили — и то хорошо. Хоть, и правда, могли. Кто б узнал? Однако нет, пожалели. Может, за своего приняли? Теперь главное, чтобы они меня в человеческий мир вывели — в Явь, как они это называли. Вопросов у меня, конечно, накопилась масса. Единственное, в чём сомнений не было: компания занималась чем-то не совсем легальным. Но какое мне до этого дело?