— Я пойду, — Фрося поднялась с кровати.

Я схватил её за руку и посадил обратно.

— Погоди… Скоро здесь будет следственный отдел, — вспомнил я слова отца Феодосия. — Они начнут искать тех, кто принимает пепельную смолу. Да и потом: если твои дети внезапно выздоровеют, этот епископ сразу всё поймёт. Тогда какой смысл? Вас завтра же схватят и отправят на костёр.

— Тогда увези нас, — выпалила Фрося и бухнулась передо мной на колени.

Я вопросительно поглядел на неё.

— Увези нас, — повторила она. — У тебя дом в городе. Спрячь нас на время. Я буду тебе прислуживать. Или если хочешь, найду работу. Егор тоже пойдёт работать. Мы тебя не обременим. А не захочешь, чтобы мы жили у тебя, найдём другое жильё. Мне… — тут Фрося снова разревелась и продолжала говорить уже сквозь слёзы, — мне всё надоело. Я не могу так дальше жить, я — просто подстилка для господ. Я не хочу так больше. Если мои крохи погибнут, мне не зачем это всё больше терпеть.

— Ладно-ладно, спокойно, — я поднял Фросю, посадил на кровать и прижал к себе. В голове моей вертелась тысяча мыслей. Просьба поставила меня в тупик, и я не знал, что делать. Взять всех четверых с собой? Но куда? Да и помещик не обрадуется. Не то, чтобы мне не было плевать на него, но вдруг подаст в розыск? Всё-таки, люди эти — его собственность, а мне неприятности с законом совсем ни к чему.

— Но у меня нет дома, — возразил я. — Я всё придумал. У меня ничего тут нет: ни жилья, ни родни, да и денег — только пять рублей, которые я заработал в вашем селе. Мне некуда вас везти.

— Тогда кто ты? — проговорила она, всхлипывая.

— Я не знаю — в том-то и дело. Я очнулся во Сне и не помню ничего, что было произошло и почему я там оказался. Я пришёл сюда через брешь. Это всё, что я о себе знаю, — разумеется, я лукавил, но лишь отчасти. Может, раньше у Даниила и были родственники, но теперь, после покушения и смерти отца, я остался один.

— Всё равно увези. Куда угодно, главное подальше отсюда. А дальше мы сами разберёмся.

— Но как? У крыльца особняка дежурит вооружённая охрана. Да и лошадей у нас нет — они тоже слегли от заразы. Потащимся пешком тридцать вёрст с двумя маленькими детьми? И далеко уйдём, прежде чем нас нагонят?

Ситуация начинала меня злить. Я оказался, по сути, в безвыходном положении. Выбор был непрост: либо пойти на риск, пытаясь вытащить из поместья Ефросинью, её брата и детей, либо бросить их на верную смерть. Я не знал, как выкрасть их из-под носа помещика, не знал, где спрятать. До Ярска рукой подать, но найдут ли они там надёжное убежище? Но когда я думал о том, что вот эти люди, которые сейчас рядом со мной, завтра умрут лишь потому, а я даже не попытаюсь ничего предпринять, дабы помочь им, мне становилось тяжело.

— Ладно, не бери в голову, — произнесла вдруг Фрося. — Прости меня, я не должна была тебя о таком просить. Ступай с миром, а я сделаю, что следует. Не беспокойся за нас.

Я тяжело вздохнул. Необходимость сделать выбор разрывала меня на части.

— У меня есть то, что тебе нужно, — проговорил я.

— У тебя? Но… откуда? Ты тоже…

— Неважно. Скажем так, во Сне смолы можно добыть с избытком. Это не трудно.

У Фроси глаза загорелись надеждой:

— И ты дашь нам сыворотку? Я могу заплатить, — затараторила она. — У меня есть сбережения, они за печкой под половицей. В кисете рублей пять — всё, что есть. Всё забирай. А если боишься, что я тебя выдам, то не бойся, — тут она перешла на шёпот, — если что случится, я лучше скажу, будто это Пётр Васильевич мне сыворотку дал. Чтобы пусто ему было, окаянному.

— Я не возьму с тебя денег, — проговорил я, всё ещё терзаемый сомнениями. — И я постараюсь придумать, как вывезти вас отсюда. Сани у тебя есть, так? Значит, поищу лошадь. А ты попробуй убедить барина, что тебе надо домой. Ну или просто попытайтесь сбежать, когда дети пойдут на поправку, и добраться до деревни. И держи в тайне их выздоровление — это сейчас важнее всего. Я тебя буду ждать… — я подумал немного, — два дня. Но не в твоём доме. Там нас легко отыщут. Надо условиться, где встретимся. Если большинство жителей села вымерли, должно остаться много пустых изб.

— Да, конечно! — закивала Фрося, расплываясь в улыбке. — Сделаю всё, как скажешь. Спасибо! Спасибо тебе огромное! Я не знаю, как тебя благодарить.

«Как бы ты потом не прокляла меня», — подумал я, а вслух произнёс:

— Благодарить будешь, когда будет результат. Так где встретимся? Ты знаешь село — тебе виднее.

Фрося задумалась.

— Может быть, на восточной окраине? — предложила она. — Знаешь, где изба Глаши целительницы? Да, да, конечно не знаешь, сейчас я тебе объясню.

Она рассказала мне, как добраться до нужного дома. Тот находился к востоку от церкви, почти на самой окраине села. Встретиться мы должны были либо там, либо в одной из соседних изб — всё зависело от того, выжил ли там кто-нибудь.

После того, как мы обговорили детали, я дал Егору, Мане и Алёше по капле сыворотки и стал ждать, что будет. Не знаю, сколько времени я так сидел, но ничего не произошло. Затем постучалась служанка, сказал, что Фросю требует барин, и та отправилась к сыну помещика, а я — домой. Фрося объяснила, что тут есть тропа, ведущая через рощу — по ней можно добраться до села, не выходя на дорогу. Этой-то тропой я и воспользовался.