Словно почувствовав мой взгляд, Серёжа поворачивается, сердце делает скачок, и перевернувшись, начинает колотиться, как сумасшедшее. Несколько секунд мы вглядываемся друг в друга, а потом Серёженька отрывает свой охренительно – упругий зад от капота, и направляется ко мне. Взмахнув рукой, спешу навстречу, на губах же невольно расползается улыбка слабоумной. К счастью, выскочившая наперерез, озлобленная шавка в мгновение ока стирает ее с моего лица.

Вскрикнув, отскакиваю в сторону, отчего ЧСВ захудалой дворняги взлетает до небес. Почувствовав себя кем-то вроде ротвейлера, она начинает остервенело заливаться лаем, скаля свои мелкие зубёнки, но мне этого хватает, чтобы перепугаться вусмерть и броситься наутек. В эту секунду абсолютно до фонаря, как это выглядит со стороны. Собирать автографы всех местных тварюг на своей лодыжке я не хотела, с нее более чем достаточно змеиного, поэтому на всех порах лечу, задыхаясь от паники, чувствуя, что всего мгновение отделяет мою многострадальную ногу от острых, желтоватых клыков. Но тут на полном ходу вписываюсь в мускулистую грудь. Не долго думая, висну на крепкой шее и для надежности обвиваю своими сто двадцатью сантиметрами мужских грез мощный торс. Серёжа, не растерявшись, подхватывает меня, и пинком развенчивает грозный образ зарвавшейся шавки. Собачонка, взвизгнув, вспоминает, что она ни разу не ротвейлер и уносится прочь. Я же с шумом выдыхаю. На несколько секунд повисает молчание, а потом мой спасатель Малибу, запрокидывает голову и обдает меня запахом сигарет и мятной жвачки, которую энергично нажёвывает. Словно загипнотизированная смотрю на вишневые, чуть приоткрытые губы, и мои собственные начинает покалывать. На автомате облизываю их, а у Серёжи взгляд, будто темнеет. Наверное, в следующее мгновение случился бы мой первый поцелуй, но тут ладонь обжигает болью, и меня будто отрезвляет. С шипением втягиваю воздух, отдергивая руку от Серёжиного затылка, по которому невольно скользнула обожжённым местом, и перевожу всё еще затуманенный взор на ожог.

– Что такое? – нахмурившись, ослабил Серёжа хватку на моих бедрах, позволяя мне соскользнуть на землю, каждым миллиметром ощущая его тело.

– Все нормально, - покраснев, пробормотала я, суетливо поправляя штаны. – Извини, что… налетела.

– Да поди не рассыплюсь, - сыронизировал он и взяв мою руку, раскрыл ладонь. – Ты почему ожог не обработала? Инфекцию хочешь занести?

– Я обработала.

– А повязка где?

– Она мне мешает, - когда я это сказала, Серёжа так на меня глянул, что мне захотелось спрятаться.

– Рука тебе, случаем, не мешает? А то давай отпилим сразу, чтобы не ждать пока загноиться.

– Ну, не преувеличивай, - парирую с мягкой улыбкой, хотя немного неловко. В очередной раз чувствую себя ребенком.

– С тобой это не преувеличение, а вполне вероятное событие. Ты у меня беда бедовая, Настенька, так что поехали, будем тебя лечить, - резюмирует Сергей Эльдарович, вызывая у меня безотчетную радость и в то же время смущение. Раньше любое проявление собственничества казалось мне ужасной пошлостью и дикостью, а сейчас это «ты у меня» вызывало какое-то сумасшедшее чувство.

– С чего это я беда? – возмутилась для вида, направляясь к машине.

– Ну, а кто? За две недели нашего знакомства ты уже два шрама успела отхватить.

– До встречи с тобой никаких шрамов у меня не было, так что кто из нас беда –вопрос спорный, - перевела я стрелки, садясь на переднее сидение. Серёжа на это заявление только хмыкнул, и сев за руль, повез меня в город.

По дороге мы разговорились. Он признался, что всю голову сломал над моим шифрами и в итоге обратился за помощью к племяннице, а я-что и сама была не рада. Мы посмеялись, а после мне пришлось пообещать, что я больше не буду испытывать ни его, ни себя на прочность. За полчаса нашей непринужденной беседы я успела забыть, зачем и куда мы едем, поэтому, когда Серёжа припарковал машину у круглосуточной аптеки, несколько секунд с ужасом взирала на неоновую вывеску, подумав совершенно не о том, за что уже в следующее мгновение стало безумно стыдно.

Господи, и почему я всё время думаю о сексе?!

Серёжа же, накупив целый пакет медикаментов, открыл с моей стороны дверь и развернув меня лицом к себе, принялся обрабатывать мою руку. Он делал это так проворно, даже профессионально, будто занимался этим каждый день. Я засмотрелась и окончательно поплыла, когда он, полив ожог хлоргексидином, начал дуть, приговаривая разные нежные глупости.

– Ты мог бы стать врачом, - заметила, завороженно наблюдая, как он мастерски забинтовывает мою руку.

– Мог бы. Но слишком люблю деньги и себя, чтобы тратить шесть лет на профессию, которую в этой стране приравнивают к тому же газосварщику или еще чему похуже, судя по зарплате.

– Да-а, бюджетников у нас не жалуют. Правда, в таком ключе я никогда не думала, - с тяжелым вздохом признала я его правоту. Он же цинично выдал, закрепляя повязку.

– А чего тебе об этом думать, сладкая, если ты в Баленсиагах ходишь?

В какой-то степени это, конечно, было резонно, но меня все равно царапнуло.

– По-твоему, пара кроссовок определяет меня, как личность? – вкрадчиво уточнила, глядя ему в глаза.

– Ну, - помедлив, протянул он с лукавой ухмылкой и чуть разведя мои ноги, приблизился. У меня кровь вскипела и бросилась прямо в лицо. Неимоверным усилием воли я удержала себя, чтобы не откинуться на сидение, он же продолжил, замерев в паре сантиметров от меня. – Как известно, быт определяет сознание, так что… не я это придумал, Настюш.

– Не ты, - согласилась я, растягивая дрожащие губы в улыбке. Все во мне трепетало от этой близости, предвкушения и страха. Смотрела в синие, смеющиеся глаза, чувствовала мятное дыхание и терпкий, дорогой парфюм, и трясло всю от невыносимого желания впиться в чувственные губы, ощутить, узнать, каков на вкус этот мужчина, каково это – когда он тебя целует. Но, естественно, мне на такой шаг не хватило смелости, и вместо того, чтобы поцеловать, я выдохнула. – Но прибить мне отчего – то хочется именно тебя.

Серёжа улыбнулся и провокационно уточнил:

– Уверенна, что «прибить»?

– Почти, - шепчу, уже ничего не соображая. Все мои чувства обострились, затмевая разум, когда он нежно скользнул кончиками пальцев по моей шее, и тихо спросил:

– Я так наследил?

– А если нет? – сама не знаю, зачем выдохнула, вызывающе поблескивая глазками. Серёжа усмехнулся и рывком притянул меня к себе, отчего я проехалась по сидению, раздвинув перед ним ноги еще шире. На мгновение мы замерли, глядя друг другу в глаза, а после он прикоснулся губами к своим меткам, и хриплым шепотом сообщил, вызывая у меня дрожь: