Через пять минут она сидела напротив выключенного компьютера, в руках у неё была флешка, с самым дорогим, что есть в её жизни.

– Сама лучше ехать не буду, – кинула взгляд на часы. – Почти четыре утра, – доложила сама себе. – Вызову такси.

– Заказ такси. Откуда Вас забрать? – выбежало из трубки.

– Литейная шесть, – едва живым голосом.

– Литейная шесть, – повторила девушка. – Куда поедете?

– Бунтарский сорок семь, четвёртый подъезд.

– Ожидайте, – и связь оборвалась.

– Ожидаю.

Минуту побыв в полной тишине, даже не думая ни единой мысли, Лена стала медленно собираться, так аккуратно, будто весь мир резко сделался хрустальным и если она сейчас сделает лишнее движение или слишком резко отведёт локоть, то весь мир разлетится на миллион осколков. Едва-едва дыша, она заперла кабинет и на одних носочках прошагала к выходу в полной темноте.

– Елена Юрьевна, а вы чего тут так рано? – сонный охранник удивился.

– Задержалась, – холодно ответила она.

– Этак вы даёте, конечно, – пропел он.

– Ключ, – констатировала она и сунула охраннику в руки.

Выпорхнув на улицу, ощутила приближающийся апрель, от пробежавшегося ветерка, деревья захлопали крыльями. Небо было ясное, звёзд много. Завидев подъехавшую машину, она отправилась к ней и молча села на заднее сидение, распознав нужную машину.

– На бунтарский? – задорно поинтересовался водитель, казалось, даже не обратив внимания на то, что с ним даже не поздоровались.

– Угу, – выдавила она с трудом.

Машина тронулась, кажется, водитель что-то говорил, но она не заметила. Силы закончились, думать о том, что будет дальше не хотелось. Она не заметила, как приехала домой, не заметила, как расплатилась, как отыскала в сумке ключи, как поднялась на лифте, как повернула ключ, как переоделась и упала на кровать. Ничего не заметила.

– Утром, – единственное, что подумала она.

И утро действительно наступило, вероломно вторгся в комнату первый за месяц луч солнца.

– Весна, – улыбнулась сонная Лена солнцу и пению жаренных сосисок на кухне. – Вот чёрт! На работу же! – подскочила она. – Сколько времени?

– Не надо тебе на работу, карантин! – спокойное донеслось из кухни.

– Ах, точно, вирус же этот дурацкий, – она откинулась на кровать, голова трещала, такое с ней часто бывало от стресса. Лена бросила взгляд на флешку, которая лежала на тумбочке и тут же снова села на кровать, выпрямив спину и вся превратилась в заклинателя змей, только никаких змей не было, было только сердце, которое силилось вырваться из груди.

– Доброе утро! – с улыбкой до ушей, лохматый и статный в дверях стоял Миша – муж Лены, дирижёр утреннего ансамбля сосисок, как он сам себя называл. – Ты завтракать то идёшь?

– Доброе утро, – ну точно заклинательница, говорила, словно это и не утро вовсе, а какая-то магия, которую она и наслала. – Иду, – выдала Лена всё так же загадочно.

Но Миша к таким причудам уже привык, он знал, что если Лена так себя ведёт, то она просто вся в работе, а если вдруг что-то случится, они крепко-накрепко условились, что она обязательно-обязательно ему расскажет.

Лена выбралась из кровати вся мятая, в ней всю ночь спали мысли, которые всё скомкали, предстояло разгладить. Думать о флешке и её содержимом было страшно. И это она получается, теперь преступница, потому что вынесла исследование за пределы института. Первые шаги дались с трудом.

– Надо будет ещё отдохнуть, – призрачным тоном буркнула она.

– Надо будет, конечно, – торжественно подхватил Миша, у него вообще всё в жизни было торжественно, его Лена за то и полюбила, что не человек, а сплошное торжество. – Завтрак для рыцарши научного стола готов!

И действительно румяные сосиски, и глазастые яичницы занимали свои места в тарелках на столе. Свои места заняли и Миша с Леной.

– Ты во сколько домой вернулась?

– Я не помню, – пустым голосом говорила Лена. – Наверное, в четыре.

– В четыре, – Мишины брови подпрыгнули. – Это твой личный рекорд, нашла что-то.

– Нет, – промычала она всё так же призрачно. – Захара спасала, – и после паузы добавила. – Пыталась, – потом встрепенулась. – Сказали, мол, отключить всё, а я как, я не могла его вот так просто бросить.

– Спасла? – Миша сделался серьёзным.

– Не знаю пока, – покачала она головой. – Он сам себя переписывать начал, но что-то пошло не так, надо помочь, разобраться, как он вообще это сделал. Представляешь, сам! – она сделала акцент на последнем.