Мы вернулись домой с полными пакетами конфет и сундучков «Milky Way», счастливые и хрюкающие от удовольствия. Но наше счастье было недолгим. Стоило нам заглянуть в чудо-сундучки, как домой с работы вернулась мама, и, естественно, ее удивило количество фантиков, разбросанных по детской. Мы с братом гордо признались в содеянном. Еще бы – добытчики! Герои! И тут сказка закончилась, разверзлась буря. Мать взяла в руки нож для рубки мяса, схватила брата за руку и стала грозить отрезать ему руку, если он не поклянется перед Богом, что больше никогда в жизни не станет воровать. Собственно, почему воровать плохо – нам не объяснили. Мама кричала: Бог все видит, он всему судья! Конечно, братишка очень испугался, расплакался и сразу пробубнил все то, что хотела услышать мама. Со мной дела обстояли сложнее. Родители понимали, что методы рукоприкладства и угроз ко мне применять бесполезно – не сработают. Я всегда была своенравным ребенком и скорее сказала бы «отрезайте руку», чем сделала то, о чем просят взрослые. В итоге мать выбрала более изощренный способ наказания. Меня поставили на колени перед картиной, на которой изображались «Страсти Христовы», и оставили в одиночестве. По логике родителей, устав стоять на коленях, я должна была принести клятву, что больше не буду воровать. Но я провела в таком положении не один час. Рассматривая мучения Христа, обилие его ран на руках, ногах и терновый венок на голове, я стала размышлять: вот она какая – жизнь человека, у которого не было денег на конфеты. А потом в моей голове стали возникать вопросы: почему все так боятся Христа и Бога? Если Бог – всемилостивый и добрый, то почему мой брат чуть не остался без руки, а я стою тут на коленях в полном одиночестве? Почему моя мама так много работает и становится злее с каждым днем? Почему она не может сходить со мной на рынок, купить мне все то, что принято покупать детям? В конечном итоге я принесла клятву, шепотом, еле слышно, на свой лад. Я поклялась, что, когда вырасту, буду много работать, чтобы никогда не отказывать себе в конфетах, проживу так, чтобы люди в моем окружении тоже всегда могли кушать сладкое. Но если когда-нибудь Бог меня обидит, то я снова отправлюсь на рынок и украду все сундучки разом! Сейчас мне 30 лет, и на моем столе, как дома, так и на работе, всегда стоит конфетница. Воровать больше не приходилось (Бог не обижал), и к этой теме с Богом я больше никогда не возвращалась. Зато после того детского случая меня начали преследовать дурные сны, кошмары и необоснованные страхи, которые стали наиболее сильно влиять на мое самочувствие после переезда в Санкт-Петербург. Мне было 10 лет, когда родители привезли меня в этот холодный и мрачный город. Но именно благодаря переезду я получила основной толчок к развитию моих экстрасенсорных способностей. Возможно, на меня повлияло состояние бескрайнего одиночества и пустоты, с которыми пришлось столкнуться, когда я поменяла школу, друзей и лишилась родных стен. Все вокруг казалось чужим, и мой мозг просто кипел от нежелания жить. Этот бунт заставил меня задавать вопросы о высшем и в конечном итоге привел к самостановлению. Помню, я часто прогуливала школьные уроки, намеренно старалась нарушать общедоступные правила морали, за что родителям не раз приходилось краснеть на «ковре директора». В конечном счете мои отношения с семьей дали трещину. Я осталась один на один со своими страхами и кучей непонятных видений, которые не могли объяснить врачи. Врачей в моей жизни в тот период было очень много. Тело бунтовало абсолютно равноценно духу. Я переживала непонятные скачки температуры (порой до 39 градусов), сердечные перебои, из-за дефицита железа в крови гемоглобин сильно снизился, кожа побелела, плюс ко всему у меня стало сильно ухудшаться зрение. Так открывались экстрасенсорные способности.

Признаться, мне было так плохо, что я готовилась к смерти. И вот однажды я увидела странный сон. Сон, в котором передо мной оказалась шкатулка с разными драгоценными камнями. Незримый голос предложил выбрать один камень, и я выбрала огромный красный рубин. Сон был настолько эмоциональным и ярким, что после пробуждения у меня появилось непреодолимое желание выйти из дома и пойти куда глаза глядят. Я спешно собралась и отправилась на прогулку. Помню, родители очень удивились, поскольку до этого я почти месяц безвылазно сидела в своей комнате. Повинуясь какому-то неведомому мне стремлению, я бесцельно брела по улицам Кировского района, и ноги сами привели меня в один из торговых центров, где я увидела магазинчик с самоцветами. Вот они – камни! Я подошла к прилавку и с упоением стала рассматривать бижутерию в надежде отыскать тот самый рубин из моего сна. Но тут кто-то дотронулся до моего плеча, я обернулась и увидела незнакомую женщину. Она долго пристально смотрела в мои глаза, словно пыталась отыскать в них что-то. Время как будто остановилось, а все мои страхи куда-то отступили.

– Меня зовут Нанна, – представилась женщина. – Пойдем к тебе домой, мне многое надо тебе рассказать о тебе самой, о будущем, иначе ты умрешь в течение года, и никто из нуждающихся не получит помощи. Ты создашь нечто гениальное! Ты – миссия, и я должна помочь тебе встать на ноги.

Ее слова удивили меня, но почему-то в глубине сердца я ей поверила. Мне действительно нужна была помощь. Я привела Нанну к себе домой, познакомила с родителями. И вскоре эта женщина стала для меня очень близким и родным человеком. Именно благодаря ей я начала принимать первых клиентов. На дому. С некоторыми клиентками проводила по 3–4 часа. А потом долго восстанавливалась, сутками отсыпалась и снова принимала новых людей, находила неординарные решения их проблем. Помочь хотела всем и сразу! Плакала ночами, когда что-то не получалось. Жалела каждого, кто ко мне приходил. Да и проблемы, с которыми ко мне обращались, были совсем мне не по возрасту. От кого-то муж ушел, и следовало разобраться в деталях жизни 40-летней пары, а у кого-то болели почки, и нужно было, поняв причину, вылечить. Время шло. В итоге мое физическое состояние выровнялось, но я замкнулась в себе.

Кстати, мои способности к экстрасенсорике развивались не постепенно, а скачками. Однажды у меня вдруг загорелись руки, когда я проходила мимо болеющей бабушки. Словно в тумане, не осознавая действительности, я начала совершать пассы руками вокруг ее головы, и болезнь отступила. С этого момента я поняла, что могу исцелять. А как-то раз, возвращаясь из школы, я заметила, что реальность вокруг меня изменилась. У каждого мимо проходящего человека в области груди я видела бьющееся сердце. Сотни сердечных ритмов прохожих соединились в один оглушительный гонг. У меня открылось рентген-зрение. Помню, что тогда я так и не смогла самостоятельно дойти до дома. Просто закрыла уши руками, села на землю и ждала, когда отец сможет меня забрать. Пожалуй, это было самое тяжелое время. Время, когда я начала осознавать, что отличаюсь от других людей. Что я вижу то, что другие не видят. Слышу то, что никто не слышит. Меня это очень пугало. К тому же непонимание в семье достигло критической отметки. Мать постоянно напоминала о готовности определить меня в сумасшедший дом. Но мы обе знали – она настолько сильно меня любит, что не сможет со мной расстаться. Мы договорились: я молчу обо всем, что вижу, и никому не рассказываю, чтобы не напугать, чтобы ненароком люди не узнали о моих способностях и не решили, что я психически нездорова. Признаюсь, в то время я сама сомневалась в том, что открывшиеся во мне способности – не признак болезни. В первую очередь я должна была хранить молчание, скрывая свой дар, в школе. Молчать при общении с учителями. Молчать при общении с одноклассниками. Молчать, когда родственники приходят в гости. Молчать, когда мама решалась со мной поговорить, – ведь мои видения ее тоже очень пугали. Молчание стало моим образом жизни. И я молчала… до поры.

К счастью, в моей жизни присутствовала Нанна, мой ангел-хранитель, который и днем и ночью прилетал ко мне на помощь. На всю жизнь она осталась для меня не просто учителем, но спасительницей. Так же мне помогал отец. Он неоднократно жертвовал своим кратким временем, отведенным на сон, чтобы пофилософствовать со мной о жизни. Благодаря отцу и Нанне я справилась с «мутными» компаниями, алкоголем, наркотиками и всем тем, чем молодежь заполняет свою внутреннюю пустоту. При этом помогать людям я не переставала. То Нанна кого-то приводила, то мои клиенты, в свою очередь, рассказывали обо мне своим друзьям и знакомым. Сарафанное радио работало лучше любой рекламы. Родители свыклись с тем, что в квартиру постоянно приходят незнакомые люди и, стараясь не привлекать к себе внимания, быстро проскальзывают в мою комнату. Я усаживала клиентов на небольшой диванчик, а после их ухода окропляла его святой водой, ложилась спать и на следующий день снова принималась за работу. Нуждающихся становилось все больше и больше, а слез жалости все меньше. Решение проблем «не по возрасту» отдалило меня от сверстников, но приблизило к занятиям черной магией, которая, как мне казалось, более эффективна. Все магические ритуалы, которые приходили мне в голову в процессе медитаций, я пробовала сначала на себе и, в случае получения успешного результата, начинала практиковать их на клиентах.

А потом на свет появилась Эмма Райман. Я намеренно изменила фамилию, желая расстаться с кармой своего рода. Моя душа родилась! Мое сердце засияло! Мой мозг упорно требовал получения ответов на вопросы о Божественном и обо мне самой.

Впоследствии я съехала от родителей, получила два высших образования – психологическое и экономическое, освоила специальности: «социальная психология», «семейное консультирование», «гештальт-терапия». Однако мой жизненный опыт подсказывал мне, что знания одной лишь психологии не способны облегчить жизнь человека. Ему нужно нечто более глобальное, недоступное для сознания, человеку нужно волшебство и чудо! А чудеса творит магия. Так я выбрала свой путь. Путь магии. Путь искусства. Путь Божественной игры.

Когда мне исполнилось 20 лет, меня начала увлекать политика, и я вступила в партию «Гражданская платформа», но быстро разочаровалась в российских политических играх. Передо мной встал выбор – принять участие в новом телевизионном шоу «Черно-Белое» на Первом канале и попробовать доказать миру реальность существования моих паранормальных способностей, или же пройти курсы муниципального управления и начать работать в администрации Красносельского района. На тот момент мои отношения с семьей все еще были далеки от совершенства. Я уже открыла Школу Парапсихологии, но родные совершенно не понимали, чем конкретно я занимаюсь. Мама по-прежнему считала меня «немного двинутой», она была слишком далека от понимания экстрасенсорики и оккультизма. Она стыдилась признаваться подругам, что ее дочь – ведьма. В конечном счете желание доказать всем, на что я способна, и что я – не сумасшедшая, одержало вверх. Я продала свой мотоцикл, на котором так и не научилась нормально ездить, и на вырученные от продажи деньги отправилась покорять Москву. В столицу я поехала не одна. Со мной отправился отец, которому нелегко далось расставание с моей матерью, ведь прежде они никогда не проводили порознь больше недели. А тут поездка минимум на два-три месяца. Мама вообще не видела смысла в этом шоу, но смысл был для меня. Если бы я не поехала, то просто покончила бы с собой, ведь жить так, как прежде, стало просто невыносимо. Но ехать одной опасно, мне необходим был рядом кто-то из близких. И моим надежным спутником стал папа…

Итак, долгожданная дорога. Серая трасса. Мимо проносятся унылые деревни, покосившиеся от времени домики. Только когда мы отъехали от Санкт-Петербурга на несколько десятков километров, отец заговорил:

– Ты должна победить в этом шоу, у тебя просто нет права на проигрыш.

– Пап, там, на кастинге, столько людей, желающих попасть на экраны телевизора. Если я войду в десятку – это уже будет победа!

– Нет, это не победа, а участие. Тебе нужна настоящая победа! Если ты не пообещаешь мне ее сейчас, я разверну машину, и мы поедем домой. Обещай, что мы не зря едем.