Мы снова бежим по лесу и даже за той же самой самкой, вот только все изменилось. Больше нет азарта охоты. Адреналин если и гонит кровь по венам, то уже от беспокойства, а не от возбуждения. Да что там, несмотря на пьянящий запах исходящий от самки, как таковой, самого возбуждения больше нет.

— Георг, заходи слева, пугани ее немного, она не в ту сторону бежит.

Медведица бежала не разбирая дороги. Ломая по пути кустарник и малые деревца, оставляя клочья своего меха на сломанных ветках и коре деревьев. Вперед ее гнал непонятный страх. Даже на расстоянии нескольких метров, я видел, как по ее телу пробегали судороги. Слышал тяжелое прерывистое дыхание. А еще чувствовал запах крови, оставленный ее израненными лапами. Да что же это происходит?

Нам приходилось контролировать направление ее движения, постоянно корректируя его, и гоня самку как дикого зверя, в нужную нам сторону. Там, где нас должен ждать Уолтер. Я бы прекратил погоню и отступил, только чтобы самка успокоилась. Но проблема в том, что это ей сейчас не поможет. Она будет еще долго бежать, пока силы ее полностью не оставят. А это неизвестно к чему может привести. Рисковать медведицей я не собирался, даже если бы она не была моей парой.

Наконец-то мы добрались до поляны. Не тормозя и не сбавляя скорости, самка выскочила на открытое пространство. Прямо перед ней оказался вертолет. Резко развернувшись, она хотела его обежать, но раздался один выстрел, потом второй. На самом деле это были тихие хлопки. Ведь привлекать внимание посторонних к происходящему здесь, никто не собирался. Но для моего уха, они прозвучали как гром среди ясного неба.

По-хорошему, полученной дозы вполне должно было хватить, чтобы сделав несколько шагов, медведица начала замедляться, а еще шагов через десять она должна была совсем остановиться и заснуть на ближайшие часа два. Вот только самка продолжала бежать все в том же темпе. Скорее всего, ее перевозбужденное состояние блокирует действие снотворного. Рано или поздно она, конечно же, заснет, вопрос только в том, где именно. Да еще и непонятно, как потом ее тушу донести до вертолета. Носилок-то у нас нет.

Пробегая мимо Уолтера, я выхватил у него ружье, которое он как раз успел перезарядить и, ускорившись, стал сокращать расстояние между мной и самкой. Вскоре раздалось еще два выстрела. Если и эта доза не подействует, я даже не знаю что тогда делать. Еще одна порция может оказаться для медведицы смертельной. Она, вроде как, девочка у меня не маленькая, на первый взгляд, никак не меньше двухсот кило, но рисковать ею превышая возможную дозу снотворного в три раза, не буду. И к моей немалой радости этого и не понадобилось. Самка пробежала еще метров сто, когда вдруг резко остановившись, пошатнулась несколько раз, после чего завалилась набок.

Подбежав, я обеспокоенно прислушался к дыханию и сердцебиению заснувшей медведицы. Вроде бы все нормально. В этот момент меня как раз нас догнали Георг и Питер.

— Что будем делать?

Оба моих друга остановились в нескольких шагах от меня с самкой, не решаясь подойти.

— Ее надо отнести на вертолет. Дольше здесь оставаться опасно.

Опасения мои были не праздные и связанны они не с альфой рысей и его стаей. Уже в течение некоторого времени я слышал отдаленный вой волков, и судя по звуку, их было слишком много на нас четверых. так что самим нам точно со всеми ними не справиться. А еще, помимо этого, вокруг крутилось довольно много других оборотней. Скоро начнется дележка территории, и мне, в этот момент, хотелось бы находиться на горном кряже, так нужном нашей семье.

Вручив Питеру ружье, я попросил Георга помочь с тушей медведицы. С одной стороны, мой зверь был против того чтобы к его самке дотрагивался посторонний самец, а с другой, самому мне не справится. И не потому что двести килограмм это много, а потому что нести неудобно.

Спустя несколько минут мы покинули лес. Мне было все равно, что в нем будет происходить дальше. Главное, что я не упустил свою добычу и сейчас с мирно спящей самкой летел домой. Подальше от всех ее ухажеров.

Оставив спящую медведицу в подвале своего дома на попечении матери, я отправился на помощь к ребятам. Мало ли как будут развиваться события.

Нам повезло. На выбранную нами территорию никто не претендовал. Основная грызня шла за лесной участок. За него сражались как волки, так и рыси. Последние, не состояли в стае Совельева. Как только прошел слух, что Фролов его загрыз, люди побежденного альфа разбежались в разные стороны. Еще я слышал, что по небольшому кусочку в несколько акров леса, забрали себе два медвежьих рода. Не только мы решили увеличить численность членов своей семьи. Это не могло не радовать.

Вернулся домой я в приподнятом настроении. Вот только известие о том, что девушка все еще спит в медвежьем облике мне не понравилась. Все же прошло почти пятнадцать часов, а транквилизаторы действуют от силы три-четыре часа. И даже если взять в расчет, что самка получила двойную дозу, она все равно должна была уже давно проснуться.

Осмотрев тело медведицы, я отметил, что от всех тех мелких ран, что она получила в лесу во время бега, не осталось и следа. Серьезной травмы, которой бы понадобилось больше времени и сил, на то, чтобы затянуться, не было. Дыхание у самки было ровное и спокойное, как и сердцебиение. И почему же она все еще спит? Не найдя ответа, я позвонил Миреле. Она была нашим врачом, а еще сестрой жены моего дяди. Как бы там ни были, но мы считались родственниками и жили одной большой семьей, каждый в своем доме, но в одном селении.