Не заметил, как за самокопанием прошло пару часов. Пиво допил, значит, на сегодня хватит, пора домой. Быстро собрал плед, бутылки положил тоже в рюкзак, надо выкинуть в контейнер по пути обратно.

Дошёл до Т-образного перекрёстка. Налево дорогав СНТ или СМП, я в этих аббревиатурах не разбираюсь. В конце девяностых группа граждан отхватила часть леса на берегу водохранилища, в самой что ни на есть природоохранной зоне и построила себе дома. Говорят, что тамошние жители чиновники и персонажи в погонах, в общем, новые хозяева России и лицо современного истеблишмента. Народ, правда, считает, что они никакое не лицо, а натуральная жопа. Но кого сейчас волнует мнение народа? Выборы только что прошли, можно ещё лет пять творить любое непотребство. Потом пообещать каких-нибудь объедков и дело в шляпе. Как пели кот с лисой — Покуда есть на свете дураки, обманом жить нам, стало быть, с руки.

Повернул направо и перешёл шоссе, чтобы видеть едущие навстречу машины. Слева лес, справа частный сектор, скоро мой поворот. Вдруг сзади раздаётся рык мотора вперемежку с громкой музыкой, я оборачиваюсь и застываю на месте. В поворот на большой скорости влетает BMW X-6 вишнёвого цвета. Как её так занесло, я не понял, но машину повело в мою сторону. Удар, резкая боль и полёт. Спиной ударяюсь о дерево. Снова боль, тошнота и лезущее обратно пиво. Звуки долетают, будто я нахожусь под водой. Слышу открывшиеся двери машины и женские голоса.

— Катя, звони быстро папе. Катя, блин. Звони, — голос переходит на крик, — Я пойду, посмотрю, что там.

— Алло, папа. Кажется, я убила человека. Как? Сбила на машине, — кричит в трубку второй голос, через несколько секунд.

— Дай мне трубку, — слышу первый голос.

— Дядя Петя, это Жанна. Не вписались в поворот, нет, мы не пьяные. Выпили, но не очень много. За Анькой поехали, она без машины сегодня. Алкаш какой-то или бомж, одет в рванину и бутылка рядом валяется. Нет, близко не подходила, но он молчит и голова в крови, — очень спокойно и как-то по-деловому произнесла женщина.

— Поняла, возвращаемся домой. Катя, ты в порядке? Дай ключи, я за руль сяду.

Ответа я не услышал. Моё сознание медленно проваливалось в какой-то колодец. Вокруг сплошная чернота и ни звука. И меня охватило состояние покоя, которое я не испытывал уже много лет.

После умиротворяющей темноты открывать глаза не хотелось. Постепенно возвращалось ощущение материальности тела. Какой-то странный и спёртый воздух, с примесью горения. Надеюсь, что Ада не существует, не готов я к вечным мукам. Вместе со зрением и обонянием начала нарастать боль. Болели голова, правое плечо и правая нога. Я не выдержал и застонал. «Вашество» или что-то подобное проорали мужским голосом, раздался топот, и хлопнула дверь.

Я тем временем начинаю рассматривать комнату. Света не хватает, и некоторые детали были в тени, но общее впечатление необычное. Интересный такой потолок, настолько высокий, что тяжело разглядеть лепнина это или резьба, огромная люстра без единой горящей лампочки. Стены тоже в лепнине, картины в половину стены или это такие обои, сложно понять. Два окна, в обрамлении штор. На улице темно и не видно никаких фонарей и других источников света. Комната метров шесть в длину, напротив два старинного вида стула с изогнутыми ножками, рядом стол. Большего рассмотреть не удалось, боль была на грани терпения и головой особо не повертишь. Мне стал понятен неприятный запах, на столе стоял массивный подсвечник, в котором горело несколько свечей.

За стеной раздались шаги, дверь распахнулась и в комнату буквально влетела девушка в длинном платье по моде XVIII века, которое более подходило для какой-нибудь театральной постановки или маскарада. За ней сразу зашёл мужик такого же карнавального вида, в парике, длинном пиджаке, коротких штанах и белых чулках. Я рассматривал вошедших и ждал их реакцию. Тем временем девушка несколько мгновений постояла у входа в комнату, затем быстро подошла и взяла меня за правую руку. Сука, больно же. Не смог ей ничего ответить, горло пересохло и кроме хрипа никаких звуков издавать не могло.

— Вы пришли в себя, муж мой? Все очень переживали и молились о вашем выздоровлении, — проговорила ряженая скороговоркой.

Вблизи девушка показалась мне совсем молодой. Правильные черты лица, рыжие волосы, убранные на затылок в высокую причёску. Складывалось впечатление, что она чем-то испугана. Будто ожидает от меня отрицательной реакции или чувствует свою вину. Но взгляд зелёных глаз не отводила, и было видно, что действительно переживает. Может это хорошая актёрская игра, не силён я в физиогномике.

Не знаю, чего меня больше всего удивило — рыжая малолетка в качестве жены, карнавальное платье или то, что говорила она по-французски, а я её прекрасно понимал. Сама ситуация была похожа на какой-то театр абсурда с элементами косплея. Если ретроплатье ещё понять можно, то французского я отродясь не знал, английского на работе вполне хватало.

В этот момент рыжая тряхнула меня за руку, наверное, это было выражением глубины её переживаний. Боль в ключице была непереносимой. Спасительная темнота не дала мне объяснить, что я думаю об этой дуре.