Наконец трубное гудение на улице возвестило, что паланкин за мной прибыл. Вздохнув с облегчением — признаться, я всё же начинала нервничать — я проследовала из дома в сад, а оттуда в наружный двор, где мне помогли сесть в резную золочёную клетку размером со среднюю карету. Носильщиков у неё на этот раз было не меньше четырёх десятков, но двигались они слаженно, в ногу. Признаться, я не слишком хотела видеть, как реагируют на нашу пышную процессию горожане, что безусловно собрались поглазеть на улицах. Выкриков не слышно, и ладно. Но, когда мы по моим подсчётам приблизились ко дворцу, я не выдержала и, наклонившись вперёд, выпростала руку и чуть отодвинула красную занавеску. В конце концов, это был, возможно, мой единственный шанс посмотреть на Внешний дворец, въехав в него через главные Полуденные ворота. Ибо единственный раз, когда императрица может проехать главным, Императорским путём, это день её свадьбы.

В принципе Полуденные ворота выглядели стандартно — три арки, галерея над ними, островерхая крыша из жёлтой черепицы. Единственное, что поражало, это их размеры. Процессия пересекла окружающий дворец ров по одному из горбатых мостиков, каковых перед воротами было целых пять штук в ряд. Носилки слегка задрались вверх, потом опустились носом вниз, не настолько, чтобы я начала сползать с сиденья, но ощутимо. И наконец попали в тень под воротной аркой, чтобы после снова очутиться на ярком солнце. Я думала, что вот сейчас и увижу строения Внешнего дворца, но не тут-то было — перед нами был лишь пустой наружный двор и ещё одна стена с воротами. Теперь носильщики ступали по длинной ковровой дорожке красного цвета между выстроившимися по обе стороны гвардейцами при полном параде. По пути мы пересекли ещё один канал, так что пришлось миновать ещё один мостик. И лишь за вторыми воротами я наконец увидела здание, которое можно было назвать сердцем всего дворцового комплекса. Дворец Согласия Неба и Земли царил над обширной площадью, возвышаясь на огромной каменной платформе из трёх уровней.

Снова послышался рёв труб — таких огромных, что пока один человек дул в мундштук, раструб лежал на плечах у другого, стоящего впереди. Здесь было многолюднее — по обе стороны ковровой дорожки выстроились не только гвардейцы, но и придворные всех мастей, в парадных халатах и высоких шапках. Трепетали знамёна на высоких древках, и ещё что-то непонятное, похожее на дли-инные фонари с бахромой по нижнему краю. Да, разбираться мне в ещё дворцовом этикете и разбираться. Паланкин плыл между безмолвных людей, ведущие на платформу с дворцом ступени были всё ближе, постепенно занимая всё поле зрения. Наконец носильщики остановились, резковато поставили паланкин на землю, так что сиденье поддало меня снизу (я почти услышала их облегчённое "уф"), служанки развели занавески в стороны, и одна из них протянула мне руку. Я оперлась на неё и выбралась наружу.

Тайрен ждал меня наверху длинной лестницы в три пролёта; отсюда он казался маленькой золотой фигуркой. Я медленно двинулась вперёд и начала подниматься по ступеням, больше всего боясь запнуться о подол. Шлейф волочился за мной, оттягивая наплечники назад. Я зачем-то начала считать ступеньки, но сбилась на четвёртом десятке и бросила.

Тайрен был всё ближе. На нём были столь же многослойные одежды из золотой, расшитой драконами парчи, и даже шлейф имелся, хотя и не такой длинный. А на голове красовалась пресловутая тиара Равновесия Неба и Земли, которую я видела впервые, хотя выходила замуж уже за второго императора. Она представляла собой что-то вроде расшитого золотом и камнями чёрного цилиндра, охватывающего голову, и венчала его длинная, чуть выгнутая, обтянутая такой же чёрной тканью дощечка, далеко выступавшая над затылком и лбом. С её полукруглого переднего и прямого заднего края свисало по двенадцати ниток бус, спускаясь спереди примерно до переносицы. Приближаясь к Тайрену, я имела возможность рассмотреть тиару во всех подробностях.

Платье давило на плечи всё ощутимее, и я сама едва не сказала "уф!", достигнув наконец последней ступеньки. Тайрен улыбнулся и совсем не торжественно подмигнул мне. За ним стояли несколько приближённых с лицами, серьёзными до полной похоронности. Тайрен протянул мне руку, я вложила в неё ладонь, и мы развернулись лицами ко двору. Вперёд выступил евнух с бунчуком, видимо, сменивший Кана Гуанли, и развернул свиток. Я мимоходом порадовалась, что при повторном чтении указа мне колени преклонять уже не нужно.

— Слушайте указ его величества! — голос евнуха эхом отразился от стен и заполнил двор. — Учёные и благородные мужи Северной империи, высоконравственные и добродетельные, и весь прочий народ! Император, удовлетворённый добродетелями урождённой Фэй, принял решение перед лицом Неба удостоить её Фениксового убора, шнура для ношения печати и возвести в ранг императрицы, о чём и заявляет во всеуслышание на весь Поднебесный мир! Да будет так!

— Десять тысяч лет процветания императору! — донёсся снизу слаженный хор сотен голосов. — Тысяча лет процветания императрице!

Тайрен поднял руку, и все, вставшие на колени, поднялись. Теперь, слава богу, оставалось всего ничего. Пройти насквозь дворец Согласия Неба и Земли, спуститься к следующим воротам, сесть в паланкин, уже парный, что дожидается нас на той стороне, и отбыть во дворец Великого Превосходства. С публичной церемонией покончено.

Весь путь до брачных покоев мы проделали в молчании. Перешагнув порог дворца Согласия, я с любопытством огляделась, но тронный зал оказался меньше, чем мне думалось, заметно уступая тому, в котором проводились пиршества в честь праздников. В нём был лишь один уровень и возвышение, на котором стоял трон, охраняемый изображениями драконов, журавлей и, как ни странно, слонов. Впрочем, слон, конечно, тоже что-нибудь этакое символизировал. К тому, что здешние троны скорее диваны, я уже привыкла, а вот длинный столик перед ним меня немного удивил. Расписной потолок, резные деревянные балки на большой высоте, ковровая дорожка, для разнообразия — синяя, свисающие с потолка шпалеры с нравоучительными изречениями. В целом, зал отличало от других помещений дворца разве только обилие позолоты.

Новый паланкин, новый путь, короче прежнего. Рука Тайрена всё крепче сжимала мою, и большой палец поглаживал тыльную сторону моей кисти. Я улыбнулась ему из-под покрывала, он вернул улыбку, но мы продолжали молчать, словно ожидая чего-то. И вот наконец мы вошли в знакомый и уже почти родной дворец Великого Превосходства, чтобы очутиться в комнате, убранной в красных тонах. В дверях стоял евнух, с поклоном вручивший мне увесистую чашу, наполненную камнями и золотом. Она была до того тяжела, что кисти мгновенно заныли, но, к счастью, мне не пришлось держать её долго, тут же нашлось, кому передать. Тайрен потянул меня к ложу, мы сели на него, и он наконец поднял красное покрывало с моего лица, одним движением перекинув его через парик.