Мы засмеялись, всё-таки, моя подруга – мой постоянный источник уверенности в силе женской хитрости.

Уже ложась спать, я слышу звук нового сообщения. Сообщение от Сергея: «Мы с вами не договорили, снова по независящим от меня обстоятельствам. У вас приятный голос, и мне хотелось бы узнать подробней, кто вы».

Засыпая, я улыбаюсь, ведь сегодня он будет думать обо мне весь вечер. Даже, если не совсем обо мне, но о той, которая влюблена и жаждет его. А это означает, что шанс есть. Он же так и сказал, что шансы есть всегда и у всех. А у меня – и подавно!

Со следующего дня мой нынешний начальник осаждает меня на регулярной основе. Цветы в офисе, комплименты, даже выплата премии. И никакого намёка на интим: проводится демонстрация высокой оценки меня, как незаменимого работника, а не как Машки-минетчицы. Даже на Егора он не орёт, чем тот несказанно удивлён, в нашей крекер-компании пока никто не в курсе того, что через несколько дней меня сдует из неё как ветром.

И, самое главное, что происходит сейчас в моей жизни: наша тайная переписка с Сергеем, который в течение дня умудряется отправить мне то сообщение с вопросом «Как дела?», то какой-нибудь смешной ролик.

Каждое моё утро начинается с его приветствия, и я уже не мыслю себя без этой милой переписки. Никакого сексуального подтекста в наших сообщениях нет, мы болтаем как обычные друзья, он жалуется на занятость и свою сварливую партнёршу, а я строю из себя крепкой плечо и жилетку, в которую он может поплакаться, когда пожелает.

Примерно через неделю мой старичок вызывает меня на «ковёр», чтобы удостовериться в том, что я не передумала. Он считает, что, забрасывая меня цветами и подарками, он сможет переменить мой настрой. И какими только хитрыми способами он не пытается разузнать о месте, на которое я променяла его крекерную, всё напрасно.

– Я предлагаю начать поиски моей замены, – начиная я с порога, не давая ему возможность хотя бы поинтересоваться, а не передумала ли я.

– То есть, всё остается в силе? – спрашивает он, в голосе звучит безнадежность и жалость. Разумеется, жалость к самому себе и своему гнилому предприятию.

– Конечно, я сразу предупреждала, что никакими способами тебе не удержать меня.

Он встает, обходит меня сзади и кладет руки мне на плечи. Мне неприятны его прикосновения, но я терпеливо сижу, надеясь, что этим всё и закончится. Но нет, массажными движениями его ручонки продвигаются ниже и уже хватают меня за грудь, больно стискивая её.

– Убери руки, пожалуйста, – прошу я, – Между нами больше ничего не будет.

– Тебе же так нравилось, когда я ласкал тебя, особенно когда язычком лизал твою милую промежность.

Фу, мерзость та ещё, но приходилось делать вид, что я в экстазе.

– Всё в прошлом. И промежность, и язычок. Мне пора домой. Рекомендую уже сегодня дать объявление о вакансии в твоей компании, иначе квартальную отчетность будешь сдавать сам.

Но он продолжает тискать мою грудь, предпринимая последние попытки удержать меня. Как глупо полагать, что своими стариковскими ласками он сможет заставить меня отказаться от Сергея!

Я встаю, резко отталкивая его руки, но старичок не сдается и преграждает мне путь к выходу. Меня это уже начинает злить, одним ударом руки я могу вырубить его или оставить крекерную совсем без начальства. Но мне его жаль.

– Пропусти меня, прошу, – я говорю спокойно и вежливо, я надеюсь, что здравый смысл в этой седой голове возьмёт верх над глупыми попытками что-то мне доказать.

Он хватает меня за блузку и разрывает её. Насмотрелся дешёвых порно-фильмов, и моя любимая блузка становится жертвой его фантазий.

Моя грудь выскакивает из неё, и мой начальник одним движением пришпиливает меня к двери и руками раздвигает мои ноги. Откуда в нём столько силы?

Я пытаюсь сопротивляться, но, несмотря на разницу в возрасте, он остается мужчиной, и в его руках силы больше, чем в моих. Он зубами впивается в мой сосок, я вскрикиваю и пытаюсь отодвинуть его голову от своей груди. Он упорно держится, при этом держа меня накрепко прижатой к запертой двери. Боль и отвращение – два чувства, которые заставляют меня собраться с силами и, наконец, оттолкнуть старого извращенца. Он отлетает к столу, но не собирается сдаваться. В его глазах, налитых кровью, я вижу вожделение, с которым он уже не может бороться.

Схватив меня за руку, он швыряет меня к столу, и, задрав мою юбку с лёгким треском рвёт мои кружевные трусики и, быстро снимая свои штаны, упирается в мою ягодицу вставшим членом.

Такое возбуждение редко его посещало, иногда мне приходилось возиться с его вялым пенисом часами, прежде чем реанимировать его и привести в рабочее состояние. Видимо, эмоции оказались сильней виагры, и уже через доли секунды его член вонзается в меня сзади. Я даже что-то чувствую, настолько сильно возбуждён и он, и я. Только моё возбуждение больше похоже на смесь ненависти и отторжения, а у него это желание обладать мной и страх потерять.