– Ну, вот. А говоришь, не умеешь, – хрипло прошептал мужчина, не отрываясь от моих глаз, когда музыка стихла.

В зале раздались аплодисменты. Ведущий подарил нам бутылку испанского вина и «комплимент» от повара, который мы прихватили с собой.

Выйдя на улицу, оба поняли, что нет желания возвращаться в отель. Манит южная ночь и звездное небо.

– Погуляем? – предложил Прадов.

– С удовольствием.

Мы бродили по городу, много смеялись, рассматривали архитектуру, сравнивали с Москвой, что-то вспоминали из опыта собственных поездок.

В отел вернулись в час ночи, возможно именно и подтолкнуло нас к ошибке, как мне казалось.

Мы так расслабились и уже в лифте, что-то невидимое щелкнуло.

– Я прекрасно провёл время, – прошептал мужчина, отрезая мне путь к выходу своей рукой. Его мутный взгляд пробежал по моей фигуре и остановился на губах.

– Может, не надо? – тихо спросила, сглатывая. Если он сейчас меня поцелует, я не стану сопротивляться, не после сегодняшнего вечера. А что будет, когда мы вернёмся? Он станет ходить на свидания с другими? Я всё понимаю но…

Прадов шумно вздохнул и уткнулся мне в шею.

– Прости, – прошептал, видимо, подумав о том же. – Это не правильно. Ты не должна переживать. Только не ты…

Дыхание обжигало кожу: мне трудно сосредоточиться на словах, внутри всё дрожит.

– Прости, – повторил он и вывел меня из лифта.

В номере пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим комнатам. Не знаю, как Прадов, но я долго не могла уснуть. А потом услышала звук льющейся воды: ему тоже не спится.

***

Утром меня разбудил тихий, низкий голос нефтяника, который я уже привыкла слышать спросонья.

– Ты проспала завтрак, – констатировал он и лёг рядом.

Повернула голову, оценивая мужчину. Выглядит помято. Лохматый, ещё неумытый, такой… домашний.

– Может, вы проспали? – заметила и осторожно положила голову ему на грудь. Прадов не стал возмущаться, а устроил свою руку у меня на талии.

– Может, – согласился он. – Я заказал еду из ресторана. Ты не «против» блинчиков с икрой и твороженного чизкейка?

– Если они не из бумаги, то не «против», – подавила зевок, ощущая умиротворение. После вчерашнего случая в лифте не было никакого дискомфорта, словно и не было ничего.

– Давай, умывайся, собирайся, позавтракаем и выходим: нас ждёт ещё одно место, – мужчина поднялся, не глядя на меня, оставляя после себя нагретое место и запах парфюма.

Особенным местом оказался музей Прадо, в который я так мечтала попасть.

– Просто не верю! – восхитилась я, глядя на это величественное здание с колонами. – Он же превосходит Лувр, вы знали?

– Знал, – усмехнулся мужчина и, осторожно приобняв меня, повел на вход.

Блуждая по галереям, рассматривая картины великих художников, незаметно пролетело три часа. Нам не было скучно, напротив: мы обсуждали произведения и даже спорили. Шёпотом.

После музея, пары десятков снимков и небольшого наброска нового платья, мы отправились на рынок. Я купила для мамы мыло, немного масла, вина и пару магнитиков. Вернулись в отель, забрали вещи и поехали в аэропорт, испытывая глухую тоску и сожаление. Я, по крайней мере. Может, стоило его поцеловать?

Посмотрела на нефтяника и отрицательно мотнула головой. Нет. Только не на проекте. Это глупо.

В самолёте спали оба, и всю дорогу до виллы, провели в тишине. Каждый оставил в Мадриде что-то своё, а здесь всё иначе. Снова чувствуется фальшь, абсурдность ситуации и это шоу…

Прадов высадил меня у ворот, а сам сказал, что приедет через час.

– Не дай им заклевать себя, – предупредил мужчина и поехал в свой отель.

Стоило мне переступить порог дома, как на меня налетели с вопросами.

– Как командировка?

– Были где-нибудь?

– А спали вы в одном номере?

Лена сидела в гостиной и делала вид, что ей не интересно.

– У нас не было времени, – непринуждённо соврала. – Мы жили в разных номерах, – отмахнулась, прижимая к себе пакеты с покупками. М-да… Надеюсь мне не подложат «свинью».

На церемонию я надела нежно голубое платье, на манер того, которое дарил Алексей, и заплела волосы в высокий хвост.

Признаться, я волновалась. Между мной и нефтяником что-то изменилось. Что-то, что заставляет смотреть на него иначе. Я вижу его недоступным для меня. Далёким, но таким близким. Когда очень хочется, но нельзя. Это чувство, как простуда, как вирус. Дальше будет только хуже, и могут начаться осложнения.