Я убила человека. Погубила того, в кого влюбилась. Я проклята, иначе и быть не может. Каждый день себе это повторяла. Я не хотела прощения, и сама не хотела прощать себя. Я хотела умереть вместе с Тагиром, но трусость и слабоволие не давали мысли развиться. Самоубийство казалось чем-то совершенно жутким, я боялась боли, страданий. В результате — просто ушла в себя, жила, не замечая окружающей среды, не осознавая где нахожусь, что ем, сплю или бодрствую. Сплошной туман и безразличие. Полная пустота внутри и снаружи. Наверное, это было своего рода сумасшествие, разум так защищался от стресса.

А потом, как всегда это бывало, отец немного остыл и велел вернуть меня домой. Одна радость — за мной в монастырь приехал мой брат Павел. За это я была безумно благодарна, потому что брат был единственным человеком, по настоящему близким мне, родным, тот которому я безоговорочно доверяла. Павел был старше меня на пять лет. Несколько лет назад он съехал из родительского дома, точнее, отец выгнал его. У них всегда были сложные отношения, но больше всего опасность состояла в том, что Павел был нетрадиционной сексуальной ориентации. Он понял это достаточно рано, как и то, что отец никогда не примет такого сына. Для него это было чудовищным позором и конечно же, отец всячески прессовал Павла, бил, издевался, пытаясь изменить, заставить жить по его понятиям, наставить на путь истинный. Когда Павел впервые влюбился, то вскоре парень, с которым у них вспыхнули взаимные чувства, погиб при невыясненных обстоятельствах. Невозможно было не подозревать что за этим стоит наш отец. Хотя думать так было чудовищно… Именно после этого Павел снял квартиру в городе. В будущем он планировал и вовсе перебраться куда-нибудь подальше, в столицу, а может быть и в другую страну. Он сам поступил в университет, на бюджетное отделение, прекрасно учился, был очень хорошим специалистом по компьютерному программированию. Поэтому хорошо зарабатывал на жизнь и не нуждался в помощи отца. Брат говорил, что единственное, что держит его в этом городе — это я. Он очень хорошо ко мне относился, жалел и мечтал вырвать из лап отца.

Раньше я всего этого не понимала. Да, была жестокость, но такой как в ночь с Валиевым я не видела, не знала, что отец настоящее чудовище, которому не место среди людей…

Увидев в монастыре Павла, я страшно обрадовалась, расплакалась как ребенок, а он заключил меня в крепкие объятия.

— Ты приехал по своей инициативе, или тебя прислал отец?

— По собственной, — улыбается мне Павел. — Даже с моими хакерскими это талантами я бы не смог отыскать тебя, — добавляет со вздохом.

— Значит, он сказал, где меня найти? Велел привезти домой?

— Да, сказал, что готов простить тебя, что надеется, ты раскаялась в том, что сделала.

— Но сам он нисколько не раскаялся в том, что убил невинного человека, — добавляю с горечью.

Рассказываю брату о произошедшем, ничего не утаивая, даже своих чувств, влюбленности и похоти. Мне легко откровенничать с Павлом, так было всегда… После исповеди чувствую себя изможденной, опустошенной. Здесь за месяц ни один священник не смог склонить меня к исповеди. Я отказывалась, потому что не верила в бога. И просто из-за того, что мой отец являлся спонсором этого места. Разве оно могло быть после такого божьим?

— Не думай об этом, Вилена. Ты ни в чем не виновата. Прежде всего, не виновата в том, что твой отец — чудовище, — с грустью говорит брат.

— Давай не будем говорить об этом. Лучше о другом. Я хочу сбежать от него! Помнишь, как мы мечтали?

— Да. Только мы ждали, сама знаешь, твоего совершеннолетия. Так ему сложнее будет давить на нас. Он все равно будет пытаться тебя вернуть.

— Но тебя же он отпустил!

— Потому что не верил, что справлюсь. Я не уверен, что отпустил полностью…

— Плевать! Мы должны… Должны сбежать! Я хочу уехать далеко-далеко, пожалуйста! Давай сделаем это, как мы мечтали, прошу тебя.

— Это будет непросто, Вилена, — вздыхает Павел. — Надо бежать подальше, в этом городе тебе не спрятаться. Значит, мне надо найти другую работу… У меня нет никаких сбережений, потому что я снимал квартиру, достаточно дорогую… Что тут скажешь, я не особо отличаюсь умом. Для победы нужна подушка безопасности, ведь нужно будет скрываться, он будет нас искать… Но ты права, больше так продолжаться не может.

Отец встретил меня дома прохладно, но ни слова не сказал о том, что было. Сразу дал понять, что это табу. Равнодушный кивок, ужин в полном молчании, и он снова уехал по своим делам. Моя комната душила меня. Накопилось страшно много хвостов по учебе, и я окунулась в нее.

Я ждала с нетерпением дня, когда пойду в школу, прежде всего потому что не могла дозвониться до подруги. Вика сменила телефон? Только этим я могла объяснить вечное «абонент недоступен». Она, наверное, боялась мне звонить с нового номера…

В школе я узнала, что все это время не появлялась не только я, но и Вика. И запаниковала сильнее. В конце концов, через знакомых я узнала, что семья Вики переехала! Так резко и неожиданно? Я все сильнее переживала, меня мучило нехорошее предчувствие. С огромным трудом, в конце концов мне помог Павел, я смогла узнать новый телефон подруги. Но взяла трубку только когда я позвонила с чужого номера.

— Что происходит? — начала я без предисловий. — Ты избегаешь меня? Я чем-то тебя обидела?