— Сама пойдешь, или как ему, помочь? — спрашивает один из бандитов. — Эрик приказал привести тебя.

Мне не хочется, чтобы он ко мне прикасался, да и выбора у меня нет, разве под силу справиться с огромным качком облаченном в черное. Поэтому, сглотнув, киваю. Двигаюсь следом, не сводя взгляда с Тагира, умирая от страха прежде всего за него. Мы возвращаемся в гостиную, где находятся все те же персонажи. Мой отец. Эрик. Живые и невредимые. Как жаль, я надеялась что те выстрелы принадлежали именно им. Если бы эти двое убили друг друга… Это был бы идеальный расклад. Но увы, жизнь не идеальна. Тагир со стоном приходит в себя. Бросаюсь перед ним на колени. Его голова сильно разбита, течет кровь.

— Зачем это все? Неужели нельзя без насилия? — кричу, повернувшись к отцу.

— Это тот сраный мудак, из-за которого ты сбежала? — в голосе Шахова звучит бешенство. — Я думал, что убил его. Именно он все испортил, отнял у меня дочь. Ты была совсем ребенком, а он — поганый извращенец. Как он смог уйти от моих людей? Твари, они уверили меня, что он на том свете. Никому нельзя верить, — сетует отец.

— Заткнись! Я люблю его! А ты — всегда был чудовищем, поэтому я сбежала от тебя. Не было других причин! Только ты!

— Не нарывайся, дочь. Теперь, когда я вернулся, все расставлю по местам. Ты снова поедешь в монастырь. Больше не позволю неуважительно к себе относиться. Я дал тебе жизнь, а значит, она принадлежит мне. Этот ублюдок сдохнет. Он должен был давно кормить червей. Я был уверен в этом.

— Мне не интересны твои семейные разборки, Шах, — кривится Эрик. — Мы почти пришли к соглашению, давай вернемся к тому на чем остановились. Не хочу отвлекаться на этих Ромео и Джульетту. Блядь, я сам готов убить этого мужика. Хочешь? Будет от меня бонус, и мы вернемся к нашим баранам.

Я начинаю кричать, это не намеренное отвлечение внимания, а настоящая истерика. Психика начинает сдавать из-за стресса, в котором я находилась с момента как попала в лапы Эрика. Все эти дни я очень мало ела — было почти невозможно себя заставить, и очень плохо спала. Каждая мышца начинает дрожать, сначала плечи, затем спина, наконец ноги, и вот все тело неудержимо трясет. Мучительно сознаю, что нам уже вряд ли что-то может помочь, но я готова к смерти. Рядом с любимым. Если они убьют его, то и я жить не буду! В этот момент понимаю, что Тагир пришел в себя. Без единого слова он поднимается на ноги и прячет меня за спину, удерживая в пределах вытянутой руки. Сердце трепещет, желудок подкатывает к горлу. Но мне становится гораздо спокойнее за крепким тылом. Как же я люблю его. Безумно люблю. Помедлив, протягиваю руку, касаюсь любимого, не то извиняясь, не то оправдываясь. Ослабевшая, уставшая, прижимаюсь лбом к его спине, с наслаждением впитывая жар сильного тела. Боже, какой же он теплый, и как же я замерзла! Меня продолжает трясти. Пауза в комнате ощущение что длится вечность. За окном вдруг снова раздаются автоматные очереди. Крики, ругательства. Эрик и отец заметно напрягаются.

— Твои шакалы, пожаловали? — холодно спрашивает Эрик.

Тагир лишь молчаливо пожимает плечами.

— Нам пока лучше оставить его в живых, — с отвращением произносит Эрик. — На всякий случай.

Это последнее, что я помню. Потом кажется был какой-то взрыв, небольшой, но волной меня сбило с ног, и я потеряла сознание. Чему благодарна, потому что придя в себя увидела настолько страшную картину, что это почти невозможно вынести. Мой отец, изрешеченный пулями. В крови, на лице застывшее выражение удивления. Он явно не ждал такого финала…

Рядом на колени опускается Тагир, появившийся из ниоткуда. Его лицо измазано чем-то черным, вперемешку с кровью.

— Как ты, детка? — спрашивает тихо, поднимая меня как ребенка, на руки.

— Нормально, — я едва могу говорить.

— Не смотри туда. Закрой глаза. Пожалуйста. Ради нашего малыша, — увещевает меня Валиев. Делаю, что велит. Безраздельно доверяю ему.

Догадываюсь, что в этом доме случилась кровавая бойня. Вокруг стоит ужасный запах гари, чего-то паленого. Как хорошо, что я была без сознания. Возможно, это спасло мне жизнь.

— Я хочу, чтобы этот дом сгорел, — произношу слабым голосом.

— Нужно вынести тело твоего отца…

— Мой отец уже похоронен.

Сама удивлена тем, что сказала. Я не чувствую боли. Мой отец был чудовищем, и я приняла эту истину давно. Но даже чудовище можно оплакивать… Вот только сил на это не осталось. Возможно, это шок. Может быть я даже пожалею об этом в будущем.

— Хорошо. Ты можешь открыть глаза, — голос Тагира звучит абсолютно спокойно, только пальцы, лежащие на моей талии слегка вздрагивают, а затем он прижимает меня к себе чуть сильнее.

Чувствую, что мы покинули полуразрушенный дом, воздух все еще тяжелый, дымный, но свежее. Мы на улице. Тагир подходит к огромному джипу, вокруг несколько мужчин, но совсем немного. Оглядываюсь по сторонам. Думаю, чтобы справиться с людьми Эрика нужно было куда больше народу…

Тагир осторожно сажает меня в салон, сзади.

— Ляг, милая. Тебе сейчас лучше не двигаться.

— Я ранена? — спрашиваю с удивлением. Чувствую себя немного оглушенной, но боли нет.

— Нет, все хорошо. Но я все равно волнуюсь. Ты беременна, поэтому я переживаю, — объясняет Валиев.