Священник повернул удивленный взгляд на рыцаря, и пристально всмотрелся в его лицо.

— А что у него с глазами?

— Да не так глянуть, святоша, — рыкнула Сцилла, — Трекинг свой врубай!

Вестник посмотрел на нее, кивнул и потупил взгляд. И чуть не споткнулся. Он замахал руками, стараясь сохранить равновесие, и как-то странно засопел.

— Святоша, ты чего?

Вестник справился с управлением, поравнялся с нами. Оказалось, что он не сопит, а прыскает со смеху, пытается не заржать во весь голос.

— Вы… вы… как это? Чего это? Джедаи прям!

— Святоша, не томи, что там?

— Стоп! — крикнул я.

Рейд остановился, и я подозрительно глянул на Кракена. Тот развел руками — мол, «я ничего не делал, не смотри на меня так».

— Короче, — справившись с весельем, Вестник взял себя в руки, но улыбка все равно проскальзывала, — Кракен отмечается на карте, как демон. Или одержимый, для трекинга это все равно.

— Так, народ, это хорошая новость, — кивнул я, — Слушай, а ты ведь по нему должен давать повышенный урон. Ну, это же нечисть, так?

— Получается, так, — улыбаясь, ответил священник.

— Босс, а чего ты лыбишься? — недовольно спросил Кракен.

— Нет, танк, не я твой босс, — Вестник покачал головой, его плечи снова затряслись от смеха, — Вот он — твой настоящий босс. Преклони колени!

Палец священника указывал на меня.

— Чего?!? — Кракен даже растерялся, — А ху-ху не хо-хо?

— Блин, святоша, и ты туда же. Что несерьезно все как? Времени нет на приколы! — возмутилась орчиха.

Вестник вздохнул и сказал:

— Танк отмечается на карте, как «Кракен — служитель владыки Антшота».

Секундная пауза… И рейд взорвался смехом, даже я не удержался. Рыцарь стоял красный от злости, но все-таки сдался, и тоже хохотнул пару раз.

— Вот что вы ржете-то? — возмущенно спросил он, — Сейчас он вас всех так же… завладычит.

— Ага, — усмехнулась Сцилла, — Но, Кракусик, все равно смешно.

Я вернул на лицо более-менее серьезное лицо.

— Так, я уже слышу воду. Давайте двигаться к реке.

— И твой юный падаван тоже идет? — тихо спросила, улыбаясь, Мираж.

Кракен зарычал, я же с улыбкой ответил:

— И юный падаван тоже.

Мы пробежали мимо нескольких особо высоких грибов и выбежали, наконец, к реке.

Она не была широкой, я мог спокойно дострелить до того берега даже с малого арбалета. Вода была странного фиолетового цвета, лунный свет игрался в ее ряби.

Приглядевшись, я понял, почему мы так хорошо видели реку издалека. Она как-то особенно искрилась, будто вода сама светилась. Неведомый планктон всплывал к поверхности, сверкал россыпью искр, и опускался.

Одни грибы вдоль берега поднимались на неимоверную высоту, другие же… У них почти не было ножек, и огромные шляпки в некоторых местах нависали чуть ли не до середины реки. Вдали я заметил, как шляпки таких карликов, растущих на разных берегах, вообще срослись в середке, образуя мост.

— Судя по карте, аванпост ниже по течению реки, — сказала Сцилла, — Пойдем вдоль?

— Может, поплывем? — предложил Грифер, показывая в другую сторону.

Чуть выше по течению на берегу лежала большая засохшая шляпка гриба. Она перевернулась и явно намекала, что ее можно использовать, как лодку.

— Так, сначала с метками разберемся, — спросил я, — Думаю, пока нет смысла всех помечать?

— Э, владыка, — возмутился Кракен, — Я один, что ли, буду твоим служителем?

— У нас все три трекинга, — я пожал плечами, — Судя по американцам, особого преимущества это не дало.

— Э-э-э…

— Да я шучу, Крак, — засмеялся я, заряжая в стрелу зеленое свечение.

Я специально выбрал самую простую стрелу из того серого набора, что подобрал у китайца.

— Давай, владыка, торопись уже, — усмехнулась Сцилла, тыкая себя в грудь пальцем, — У нас чуть больше часа осталось.

— Пока толкайте шляпку в воду, — кивнул я и выстрелил в Сциллу.

Перевернутая шляпка лежала на сиреневом песке и оказалась довольно тяжелой, но общими усилиями ее все-таки удалось сдвинуть. Основной вклад внесла Сцилла с ее лютой силищей, да еще и Кракен применил свой «рывок», от которого наша будущая лодка мягко соскользнула в воду.

Я в это время «помечал» всех в моем отряде. Последним остался Грифер, и мне пришла в голову озорная мысль. Я прицелился искрящейся стрелой, холодно произнес: