Шрифт:
– Товарищ милиционер, - обратился коверный к постовому, - беда, человек упал.
– Ну и что?
– Да упал с испугу.
– С чего?
– С испугу.
– Что за мура такая?
– Упал и в снегу лежит, не встает.
– Где лежит?
– В снегу перед императором.
– Перед кем?
– Перед Петром Первым.
– Ты что, пугало, пьян или с крыши свалился?
– Нет, я как стеклышко.
– Я спрашиваю, откуда ты взялся?
– Из цирка здесь недалеко.
– Я тебе покажу - из цирка, ты что, постового решил дурачить? На Невском цирк устраивать? А ну идем со мной.
– Товарищ милиционер, товарищ милиционер...
– Идем, идем, клоун тоже мне нашелся, на Невском безобразить решил... Там тебе зададут цирк, протрезвеешь сразу, - и привел коверного в центральную легавку на переулок Крылова, где сдал подвыпившего весельчака, пристававшего к органу власти, дежурному офицеру.
В милиции после хорошего допроса с клоуном разобрались.
– Фамилия, имя, отчество, национальность, когда и где родился? А, беспризорник! Сержант, запиши, из беспризорников.
– Маршал Малиновский тоже из беспризорников.
– Тебя не спрашивают про Малиновского. Где работаешь?
– В цирке.
– Товарищ задержанный, не шути, мы тебе не собутыльники, и ты не в шалмане, а в милиции находишься.
– Товарищ начальник, в цирке ведь не только слоны да лошади работают, но и люди.
– Почему документов не имеешь?
– Имею, с собой не ношу. Меня и так знают. Со мною можно и на ВЫ возраст позволяет. Я клоун Хасан Мусин, в городе афиши висят с моим изображением.
– Слышали про такого, слышали. Сержант, позови Тахира на опознание, он должен знать про своего Мусина.
Сержант привел заспанного милиционера-татарина.
– Тахир, твой соплеменник под клоуна Мусина чешет.
– Товарищ капитан, это Мусин и есть, - взглянув на задержанного, сказал милиционер и спросил Хасана Галиевича, как он, такой известный человек, оказался у них в отделении.
Клоун рассказал всю историю нападения на него подле монумента.
– А куда вы свою пушку дели?
– спросил капитан после рассказа.
Мусин положил бутафорский пугач на стол дежурного начальника. Тот внимательно, со всех сторон осмотрел его.
– Фигня какая-то. Барабан с простреленными пистонами, а там что такое?
– Там заводное устройство, с помощью которого наган прыгает, - ответил хозяин.
– Первый раз такую ерунду вижу, цирк, действительно. Ну что, товарищ Мусин, ведите нас к императору, посмотрим, кто у вас там упал.
Когда коверный в сопровождении наряда милиции вернулся к памятнику, бандит-старикашка лежал, уткнувшись лицом в снег в той же позе. "Застыл, бедолага, конец ему пришел, на дворе под тридцать градусов будет", - Хасану стало жарко.
За эту "репризу" клоуна и почтенного реквизитора суд приговорил к двум годам тюрьмы. Причем им повезло. Во время следствия поймали второго шайтана-налетчика, пытавшегося продать на барахоловке огромную лисью шапку Хасана. Вор признался, что с амнистированным подельником напал на седого фраера у какого-то памятника, и что седой замочил его сотоварища, а он сорвал со стрелявшего шапку и бежал. После многочисленных просьб трудящихся цирка и присоединившихся к ним больших начальников два года тюрьмы заменили на два года условно. Вот такая репризная история случилась с Хасаном Галиевичем здесь рядом, за стенами цирка, против памятника Петру I; кстати, он был свидетелем.
Рассказ, сопровождаемый показом великого шарнирного органика, шел под непрерывный хохот его коллег по манежу. Дядюшка Хасан на такую реакцию клоунов смотрел с недоумением, не понимая, почему они смеются.
– Смешно-то оно смешно, но в него я не стрелял. Я из пугача пальнул вверх, потом выронил его, как всегда, а он запрыгал, стреляя. Вот и все. Просто у тощего джинна с финкой было больное сердце - он испугался, и его хватил удар. Я хотел помочь и не знал, что старик кончился. Чего здесь смешного? Император все видел, - попробовал оправдаться дядюшка Хасан, но последние слова его исповеди были заглушены овацией клоунов Советского Союза.
История с пугачом не прошла бесследно для коверного Мусина. С тех пор он стал пить. Ведь он никого не убивал, все произошло случайно. Защищаясь, он смертельно напугал бутафорской хлопушкой грабителя. Но все-таки... Он сам в детстве воровал, шпанил, беспризорничал, тоже мог постареть в Крестах и заболеть, не случись цирка. Цирк спас - акробаты, жонглеры, клоуны, родные лошади-коняги, любимое концертино, учителя, зрители, прожектора, аплодисменты... Но память о замерзшем подле бронзового русского царя воре сверлила голову и не давала покоя.