— Я даю слово…, - с трудом, умирая от стыда, прошептал Арнайя Тэриньяльт.

Ринтэ встал.

— Теперь ты, дочь. — Майвэ зажмурилась. — Все решилось без тебя и без меня. Твой брат ушел.

— Куда ушел? — онемевшими губами проговорила она, действительно не понимая — кто ушел, куда ушел?

— Мне сказали, что он ушел за белой ланью, — голос короля был неестественно ровным. — Вы все уходите, не спросив меня. И я решил отпустить тебя. Молчать! На колени!

Майвэ прижала бы уши, если бы могла.

— Ты пойдешь, потому, что я обещал отправить в отряд человека королевской крови, а твой брат тоже предал меня. А вот я, дурак, не могу предать Холмы… Тебя отвезут туда, как… мешок и привезут назад. Все.

Он отвернулся от дочери.

— Науринья, я знаю тебя хорошо. И ты тоже, надеюсь. Я не буду брать с тебя слова, потому, что ты его не сдержишь.

Науринья встал, глядя в лицо королю.

— Я не позволял тебе вставать, — тихо, очень четко сказал Ринтэ, и Науринья, сам себе удивляясь, снова опустился на колено. — Ты хочешь умереть, я понял. Мне надоело тебя спасать и уговаривать. Слишком много от тебя беды. Умри, если хочешь. Но я налагаю на тебя долг. Моя дочь должна вернуться ко мне живой. Пока она не вернется и не встанет передо мной, ее должен защищать маг. Это будешь ты. Потом я не буду тебе мешать свести счеты с жизнью.

Науринья поднял взгляд.

— А если я погибну в походе?

— Я сказал.

Воцарилось молчание. Потом государь вздохнул тихо-тихо и выпрямился.

— Адахья.

Майвэ подняла взгляд. Под аркой стоял Адахья и еще несколько человек.

— Тэриньяльт, я даю тебе еще семерых. Пойдет больше людей — корма для коней на стоянках не хватит. Даю тебе лучших. Адахья. Нельрун. Эдеанна из Рассветного холма. Тьясса. — При этом имени Арнайя резко поднял голову. Это был человек его сестры. — Инрешта, мой друг детства, из Медведей. Орна и Шиасса, из Королевского холма и Закатного. Науринья?

— Да, мой государь, — неожиданно смиренно проговорил маг.

— Ты великий маг. Никого нет равного тебе в Холмах. Но это не значит, что все остальные ни на что не годны. Хотя ты уже не можешь никого учить, и давно. — Он снова обвел всех взглядом. — Адахья, ты знаешь, где и когда встретиться с отрядом Дневных.

— Да, государь. Все будет исполнено.

Ринтэ дал знак, и один из его свиты принес две переметных сумы, чем-то туго набитых.

— Открой, Науринья.

Маг повиновался. Достал из сумы какой-то бурый комок размером с два кулака. Нахмурившись, посмотрел, затем тихо охнул и закусил губу.

— Ты понял.

— Да, государь. Ты мудр. Госпожа Майвэ, наши лошади не будут голодать, твой отец и правда обо всем позаботился.

— Папа…

Ринтэ не смотрел на нее и не говорил с ней.

— Возвращайтесь живыми, — сказал он, взлетел в золоченое седло своего белого коня и, повернувшись, поехал мимо них в сторону Холмов со своей невеликой свитой.

— Папа!!!

— Возвращайтесь живыми! — крикнул он еще раз, не обернувшись, и в голосе его была такая ярость и боль, что Майвэ готова была бросить все и побежать за ним. Ей было страшно и стыдно.

Когда затих цокот копыт, Тэриньяльт встал.

— Мы отправляемся? — не то спросил, не то приказал Адахья, сурово глядя на брата королевы и оскорбителя его господина. Мог бы — зарубил бы.

— Да, едем, — хрипло промолвил Тэриньяльт.

Вирранд Тианальт, блюститель Юга, сразу понял, что случилось что-то огромное и, скорее всего, плохое. Это было понятно по тому, как растерян и испуган был присланный за ним юноша-паж с гербом Полной Луны на рукаве. Он прочел это по каменным лицам и затравленным взглядам стражей. Вирранда поперек всех обычаев и правил вежества оторвали от игры в "четыре провинции" с госпожой Асиль как раз в тот момент, когда госпожа начала одолевать.

И госпожа Асиль, увидев посланца, дернулась, как подстреленная птица, и застыла, а в ее зрачках, мгновенно ставших черными, во весь глаз, плеснулся ужас.

Он уже много раз видел короля Холмов в разном настроении и в разной обстановке, но никогда у него не было такого лица. Тианальт, властитель, командир, человек, которому никто не смел перечить — испугался. Потому, что перед ним сидел старик. Вроде ничего не изменилось — но это был смертельно усталый и какой-то выцветший человек. Как будто он потерпел поражение в битве, в которую бросил все свои силы, и на которую поставил все.

— Ты свободен от слова, Вирранд Тианальт, блюститель Юга, держащий Уговор, — надтреснутым, скрежещущим голосом проговорил Ринтэ, знаком показывая Вирранду садиться. В круглом покое горели жаровни, но Ринтэ было холодно.

— Что случилось, государь?

— Я выполню свое слово. Дам провожатых, чтобы твой племянник прошел и по земле, и под землей и встал на Камень. Ты требовал человека королевской крови в отряд. Ты получишь его. Ее.

Вирранд продолжал смотреть на короля, чувствуя, как по спине ползет неприятный холодок. Слуга налил вина, подал гостю. Вирранд принял чашу почти бессознательно.