– Ну, что сказали врачи?
– сразу же спросила Дина.

– Что я совершенно здоров. Они извинились за ошибку в диагнозе и очень рады за меня... Нет, в самом деле, Динка, я здоров, и никакой опухоли у меня нет.

Дина опустилась на стул, и по ее растерянному лицу можно было понять, что она и сама не знает, плакать ей или смеяться. Но потом все-таки сделала выбор и заплакала.

– Я не хотела говорить тебе, я и в самом деле думала, что ты умрешь. Прости меня за это. Но я заботилась о тебе не из-за жалости. Я люблю тебя.

– Странно, что мы никогда не говорили об этом. Ах ты, вольная птица.

Он погладил ее по голове. Волосы ее падали на глаза, и он не видел их, а это было очень важно. Видеть ее глаза.

– Я хотела, чтобы после тебя остались не только эти картины. Сейчас, наверное, можно сказать.

– Можешь и не говорить. Я буду учить его летать. Хотя, кто знает, может, он будет уметь делать это с рождения. То-то хлопот тебе будет...

И он рассмеялся, поднял ее на руки и, мягко оторвавшись от пола, поднялся к потолку. Звякнула люстра.