— Ты провидец?

— Нет.

— Тогда и не говори такие вещи, — попросил я, — что мне делать с этим мелкими гондонами?

— Решай сам. Когда они исчезнут, мы перейдем к следующему блоку, Сергей, — я услышал шелест перьев, и Шишига пропала. Да, буду считать, что эта ворона — она. Мне так проще.

Рядом со мной продолжали стоять замершие бывшие одноклассники. Обычные спрайты. Я бы мог создать их и сам, но иномирец постарался за меня. Все, что мне сейчас нужно — это принять решение. Нет, я уже не держу зла на этих придурков. Шишига права — все они уже ответили за свои заслуги и не только передо мной. Эта троица терроризировала и ребят помладше. Избивали, отбирали деньги на школьные завтраки. Обычное животное сообщество малолетних болванов. Да, я могу запросто убить их прямо сейчас сотней способов, но толку-то? Для меня уже все ясно. Обиды должны быть прощены, какими бы они не были. Я вытянул руку в сторону троицы.

— Я прощаю вас, ребята, и не держу на вас зла. Верните мне мой свет, и давайте надеяться на то, что мы больше не увидимся. Никогда.

Я представил, как одноклассники превращаются в чистый свет, и вобрал его в себя. Все кончено. Внезапно на меня накатило странное чувство освобождения и легкости. А затем наступила некоторая отрешенность. Я прокрутил еще раз в голове свои воспоминания об этом случае в школе и понял, что они никак меня не задевают. Что было, то прошло. Интересно, что там будет дальше? Все вокруг потемнело. Я увидел длинную руку в перьях, которая коснулась моей головы, и перед глазами замелькали десятки картинок, будто кто-то запустил карусель из видеороликов на «Ютубе», только вот все эти видосики были частью моей жизни.

Я уже знал, что будет дальше. Поэтому старая квартира, в которой я оказался, меня ничуть не удивила. Я сидел на диване, рядом стояла бутылка казахстанской водки, а я методично рвал руками семейные фотографии. Моя бывшая жена бросила меня и свалила к хахалю, причем на тот момент я вообще не понимал ее поступка. Я тогда не пил, мало курил, по бабам не ходил. Работал с утра до вечера, тащил каждую копейку в дом. Перестал тусить с друзьями. Мотоцикл продал. Как мне казалось, я сделал все для нее, но этого было недостаточно. В итоге она ушла к какому-то болвану, который был на два года ее младше и нигде не работал. Любовь, наверное, вскружила обоим голову. Пальцы рвали гладкий глянцевый картон, но я уже ничего не чувствовал. Мы прожили вместе несколько лет. У жены случился выкидыш, какая-то операция. Я уже не помню, что там было. Это я хорошо в себе и сам почистил, но Шишига опять поднимает из моего подсознания эти события. Обиделся ли я на свою жену? Да, и еще как. Она сбежала из дома, украла сбережения и какую-то мелочевку из бытовой техники. Она прекрасно знала, что я не брошусь за ней в погоню и в суд не подам. Может быть, это и следовало сделать, но такой уж у меня характер. Я просто отпустил ее и не стал воевать с ней и преследовать. Да, на меня иногда накатывали мысли, что неплохо было бы поквитаться или вернуться хотя бы за месяц до ее побега и все изменить. Однако я быстро понял, что это ничем хорошим бы не закончилось. Не стоит удерживать того, кто не хочет быть с тобой.

— И это правильно, — рядом со мной снова появилась Шишига. Длинная рука потянулась к бутылке с водкой.

— Она все равно бы ушла. Мы были слишком разные.

— Но ты сильно переживал и отдал кучу света на эти дурацкие мысли, которые все еще преследуют тебя, не так ли?

— Да, но я часто проигрывал это событие в своей голове и уже смирился с тем, что произошло. Прошлого не вернуть.

— Ты любил ее?

— Да. Наверное. Не знаю, не помню, да и не хочу вспоминать.

— Знаешь как у нее сейчас дела? — спросила Шишига.

— Без понятия. Она для меня умерла.

— Тогда собери все эти фотографии снова вместе. Хватит рвать их на кусочки.

— Хорошо, — птица права. Я зажал картонку в пальцах, и она тут же вернулась в исходное состояние. Свадебное фото. Тьфу на него. Кучка порванной бумаги закружилась в вихре. Кусочки слипались между собой, словно по волшебству. Целые фотографии складывались в стопочки. Я пристально посмотрел на них, и они исчезли в яркой вспышке. По телу прошла теплая и приятная дрожь. Внутри меня снова появились легкие покой и умиротворение, но я знал, что это ненадолго, ведь впереди меня ждет не самое приятное воспоминание.

Квартира тут же исчезла, и вокруг появились зеленоватые стены. Тусклый холодный свет, но и он пропал. Шишига выбирает лучший — самый больной для меня кусочек воспоминания. Я сразу вспомнил те на мгновение появившиеся образы. Это был морг, в котором лежало тело Юлии. Девушка умерла, что называется, при загадочных обстоятельствах. Я просто нашел ее безжизненное тело в кровати и вызвал полицию. Тело отправили в морг. Меня вызывали туда всего лишь один раз. Сам я попал под подозрение и даже получил подписку о невыезде. Полицейские посчитали, что это я ее убил, но доказательств у них не было. Вскрытие ничего не дало. Я не бил Юлю и не подмешал ей яд. Я вообще был ни при чем. Или был?

— Был, конечно, — раздался тихий голос моей бывшей девушки, и я вздрогнул. Вокруг появилось кладбище. В моей руке дрожал букетик из десяти гвоздик. Я сжал его сильнее и попытался успокоиться, но у меня это не получилось.

— Не был! — громко сказал я, — не был я виноват в твоей смерти! Это ты сама решила добраться до глубин сновидений. Найти другие миры. Ты сама говорила, что хотела покинуть наш несправедливый и ужасный мирок. Сны дали тебе такую возможность! Каждый получил, что хотел.

— Ты убил меня дважды, — Юля появилась прямо передо мной, но я прекрасно знал, что это не она.

— Неправда, — я понял, что у меня сейчас начнется истерика, и поэтому взял себя в руки. Да, Шишига молодец. Оно мастерски играет с моими воспоминаниями.

— Я не заставлял тебя лезть на нижние уровни без подготовки. Я отговаривал тебя искать Закатный город. Я говорил, что у эльфов тоже не медом мазано. Разве нет?

— Говорил, — тихо ответила Юлия, — но ты не помог мне.

— Потому что нехрен лезть в воду, не зная броду! Посмотри на меня сейчас! Я уже ведьмак Московского ковена, меня боятся, любят и ненавидят. У меня куча информации про другие миры, но я все равно не рискую соваться туда, откуда могу и не выбраться.