Шрифт:
– Я всё поняла. Я хочу жить. Я буду жить, буду заботиться о малышке, ей всего пять годиков, а я была отвратная мама. Я это поняла. Ведь меня с этажа «смертников» вчера перевели, значит, я выживу!
«Смертники» лежат на девятом этаже. Она сегодня – на восьмом, живая. Обнимаю. Наплевать, что заведующая запрещает. Это же моя девочка!
Помню, как пять лет назад она две недели не возвращалась домой. Пришла к нам, в дневной центр.
– Можете моей маме сказать, что я беременна? Я не могу. Она меня точно убьёт!
Я пошла, вошла в подъезд многоэтажки. Рина стояла под подъездом и ждала своей судьбы.
– Коляску дадим, памперсы тоже. Одежды у нас полно. Смесями, детским питанием поможем. Это же ваша родная внучка, примите дочку домой, ей уже поздно делать аборт…
Мама – под градусом. Дома – грязь, собаки и старый дедушка. Сидим на кухне, пьём чай.
Мама думает. Не сказать чтобы она расстроилась или возмутилась. Пытаюсь прочитать её чувства, но у меня плохо получается. Не совсем трезвая мама.
– Ну что? Я звоню Рине? Пусть заходит?
– А что делать? Раз поможете, будем рожать!
Я рада, что роль аиста мне удалась.
Рина вошла. Глаза – долу, стоит в дверях. При мне мама терпит, не кричит. Я тихо ухожу.
– Ты, главное, сиди дома. Малышку береги, да и себя тоже! – у дверей обнимаю девочку, прощаясь.
Родила. Опеку оформили на маму, ведь Рина сама ребёнок. Рина злится: «Я мама, а не она!» – но с ребёнком времени проводит мало. Вначале играла, а потом… устала, что ли?
Звонок:
– Наталья Михайловна, у меня ребёнка хотят забрать! – Рина в истерике, а голос уставший.
Еду в кожвендиспансер.
– Болеет она, – сообщил доктор. – Лечить надо.
Это он про малышку. А ей нет ещё и двух лет. Рины рядом нет: она в другой больнице. Лечится тоже, подхватила заразу. Вместе болеют: и Рина, и малышка.
Нянечку надо срочно. Бабушка не в ресурсе. Ребёнок в больнице один, лечение непростое.
Нянечку нашли. Бабушка протрезвела. Малыш – в летнем лагере, Рина лечится.
Неуютная лестница тубдиспансера. Я обнимаю Рину, нахлынули воспоминания, плачу. Надеюсь, то, что она говорит мне в этот самый момент, правда. Что она правда будет заботиться о малышке, правда перестанет принимать наркотики, правда-правда.
А через два дня Рина умерла. Я как раз шла знакомой дорогой в тубдиспансер, несла ей её любимые вкусняшки.
А что, если бы… Как же больно!..
Сколько детей остались в нашей памяти детьми! Потому что умерли, так и не успев повзрослеть.
Леа
– Сегодня прекрасный день, просто чудесный день! Снова есть время, чтобы творить, создавать красоту, вдохновлять, поддерживать и побеждать! Сколько у меня на сегодня моделей записано? – мурлыкала про себя Леа, пытаясь стряхнуть с себя остатки сна. – Сегодня прекрасный…
– Мама! Ма-а-ам… – тихий голосок прервал такое деловое и прекрасное начало дня, и Леа поняла, что вот она, реальность! Настоящая жизнь и достижения.
Её достижение лежало в кроватке. Третье по счёту, мальчик. Свежий и отдохнувший, он был готов к победам. Беря его на руки, Леа понимала, что может помочь ему совершить свои победы. А для чего же ещё нужна мама? Именно для этого! И она сделает всё, что в её силах.
Утро, как обычно, начиналось громко. Старшая, Вика, уже вовсю добывала что-то на кухне – растущий организм. Что-то гремело, лилось, хлопало. Малышке ещё нет и шести, а она уже чувствует себя хозяйкой, уверенной и всемогущей!
«О-о-ох! Главное, чтобы разрушений было по минимуму», – философски подумала Леа.
Средняя, как обычно, ещё лежала в кроватке. Малышка для своих трёх лет обладала суперспокойствием: вся энергия досталась старшей. На руках с малышом Леа зашла на кухню.
– Мама, мама, я почти закончила! Бутерброды вкусные, тебе понравится!
И правда, бутерброды яркие: кусочки хлеба, сверху кусочки масла, красный помидор, рядом зелёный лук. Красиво. Леа наклонилась, поцеловала тёплую головку дочери:
– Что бы я без тебя делала? Ты такая хозяюшка!
А если бы не…
Ей было десять лет, когда она попала в детский оздоровительный лагерь. И, когда в обед она увидела первое, второе, компот и печенье, у неё случилась истерика:
– Я хочу уксуса! И хлеба! Дайте мне уксуса и хлеба! – неистово кричала Леа.