В испанских сказках велика доля театральной интриги.

На этом фоне особенно поражает жестокость взаимоотношений, не уступающая немецкой. В частности, птичку, очень понравившуюся королю, по его же приказу поймали, ощипали и запекли в большом пироге.

Это прежде всего острая неуверенность в себе. Герои эпоса и сказок обычно стоят в раздумье на перекрестьях дорог, сомневаясь в выборе, а короли часто посылают героя «туда – не знаю куда, принести то – не знаю что». Повторяющимся сюжетом сказок становится история героя, который, помня добрые наставления родителей, колеблется перед выбором правильного пути.

Эта черта характера проявляется в определенной жизненной пассивности. Герой русских сказок больше думает и взвешивает возможные последствия поступка и действует отчаянно и решительно, лишь «когда гром на горе грянет». Со стороны такой стиль жизни может показаться ленью. Оттого в русских сказках главный герой, Иван, всю жизнь лежит на печи и окружающие называют его дураком, и только в критический момент он неожиданно становится героем. Это распространяется и на животный мир вокруг героя (конек-горбунок).

Относительную невыразительность сказочного сюжета в русских сказках компенсирует редкая живописность одушевленной природы вокруг человека. Здесь присутствует невероятное количество персонажей, живущих параллельно с человеком и помогающих ему в трудную минуту. Уважение к животным сквозит и в распространенном сценарии превращения героя в то или иное животное.

Европейцы сошлись во мнении о том, что американцев отличает ювенильность. По мнению Юнга, никогда не будет такого, чтобы европеец признал психологию среднего американца как сложную или даже утонченную. Наоборот, он впечатлен простотой и прямолинейностью американского мышления и манер [13] .

Принято считать американскую культуру наиболее молодой и этим объяснять ее детскость. Редкий американец увидит свои корни в культуре индейцев. В этом предубеждении американцев сказываются четыре века нескончаемых войн с ними. Юнг был потрясен при встрече с эмигрантами: «…тип “янки” сформирован и он подобен психотипу индейцев.» [14] .

Этот феномен сходства эмигрантов со всего мира с коренным населением Америки прослеживается и в народном искусстве. Например, как у индейцев спортивные игры носили культовый характер и были частью религиозного обряда, так и сейчас в американской жизни спортивным состязаниям с мячом уделяется первостепенное значение.

Как в индейских сказках воспевался герой-одиночка, так и в американской культуре это стало основным мотивом фильмов Голливуда. Примечательно, что первые фильмы были сняты об индейцах. В герое воспевались, в первую очередь, сила, честность, верность слову и надежность.

Особенно показательны открытость и прямолинейность американского юмора. Юнга особенно он впечатлил: «.американский смех наиболее впечатляющ. Здесь много от детскости: отзвук эмоциональности, немедленная бытовая реакция подростков».

О ювенильном характере этого народа свидетельствует и манера литературного изложения, отличающаяся обилием сленга и диалоговых текстов почти без лирических описаний, что также было отмечено Юнгом. Это дополнялось напористым и откровенным бахвальством, ловкачеством и тщеславием, определявшими стиль изложения.

Выявив по фольклорным материалам приближенность национального характера к одному из шести психотипов, приступим к более детальному изучению светской культуры этих народов и особенностей национальной интерпретации ими европейской светской моды.

Зарождение феномена моды довольно четко соотносится с концом XIII века, поскольку именно в это время одежда элиты превратилась в костюм, которым не только обозначали свой социальный статус, но и использовали его на международных встречах и переговорах, чтобы показать мощь государства [15] . Начиная с XIII века мода и стиль эволюционируют вплоть до наших дней, напоминая собою спираль ДНК, которая отражает влияние поочередно сменяющихся психотипов. К этому мы подойдем чуть позже.

Прежде чем приступить к изучению закономерностей эволюции костюма и феномена моды с XIII века, коротко пройдемся по формированию национальных особенностей в культуре и костюме европейцев в предшествующие эпохи.

Наиболее древний костюм европейца был обнаружен на мумии докельтского периода – Эци. Она датируется 3370-3100-ми годами до нашей эры. Эци был одет в высокие меховые гетры, прикрепленные к поясу. На этом же поясе крепилась набедренная повязка в виде тонко выделанного кожаного прямоугольника размером 100 х 33 см. Этот прямоугольник проходил между ног и продергивался под поясом, опускаясь спереди и сзади в виде юбки. Обращает на себя внимание то, что этот прямоугольник был собран из продольных подкроенных и зауживающихся в соотвествующих местах полос кожи. То есть понятие кроя существовало уже в те времена.