Мне было страшно покидать место, которое еще несколько часов назад я называла домом. Чуть поодаль стояли несколько деревянных кораблей, больше напоминающих мне каравеллы, видеть которые приходилось только на картинках и в исторических фильмах. Мы прошли к самому большому судну, что находилось сейчас в порту. Оно насчитывало три палубы, три мачты и ярко–синие, находящиеся в «скатанном» виде, паруса. Масштаб впечатлял, завораживал и просто заставлял в изумлении вглядываться в каллиграфически выведенные латинские буквы во весь правый, обращенный в нашу сторону бок.

– Галеон «Лунная ночь» приветствует двух прекрасных Леди на своем борту! – произнес мужчина лет пятидесяти в просторной льняной рубахе и синих, будто армейских штанах.

У него были забавные спутанные седые усы, приятная желтозубая улыбка и большие темные мозолистые руки, что сразу бросалось в глаза.

Галеон? Насколько я знаю, так называли военные корабли. Кажется, маман готовится к атакам. И это ощутимо беспокоило.

– И я рада Вас видеть господин Рудольф, сопровождающие прибыли? – Рая улыбнулась и подошла ближе к мужчине.

Я же, все еще поднимающаяся по сходням на борт, раздраженно закрыла зонт, который со всей очевидностью только мешал делу, и схватившись за просаленный канат, ступила на дощатый пол и облегченно вздохнула.

– Да, Леди Селитра, – отрапортовал господин, – чаю?

На борту сновали несколько десятков человек, среди которых я увидела самых обычных рабочих, строгих и сдержанных военных и несколько слаженно готовящихся к отплытию мужчин в синем – команду корабля.

– Мы спустимся в каюту, – меня притянули за руку и потащили в сторону второй рулевой палубы.

Под ней находилась резная дверь, за которой была лестница вниз – к каютам. Мы спустились, свернули направо и сразу же вышли в просторный коридор, строго освещенный закрытыми масляными лампами. Не будь у меня уверенности, что они полу-магические, то я бы взбунтовалась плыть куда-то.

Первой дверью была комната мамы, о чем она рассказала сама, добавив, что я могу поселиться с ней. Я согласно кивнула, рассудив, что так кошмары будут посещать меня реже, и вошла в просторное помещение с широкими створчатыми окнами. Из мебели здесь был большой встроенный шкаф, прибитая к полу двуспальная кровать с пуховым матрасом и небольшой деревянный столик с двумя креслами. Сбоку была еще одна дверь, ведущая в уборную и душ с уже разложенными принадлежностями и вещами.

– Переоденешься и можешь подняться обратно, – произнесла мама и вновь вышла в коридор, – если захочешь.

Я кивнула и проследила, как закрылась за ней дверь.

Тяжесть пережитого упала на плечи в ту же секунду. Мне было плохо, обидно и больно. В голове вертелись кошмарные мысли, страшащие необдуманностью факты и нервозность. Однако я упрямо сдерживала рвущиеся наружу горечь и боль.

Ополоснувшись и выбрав голубое, в тон парусов платье из уже разложенных новых вещей в шкафу, я завязала короткие волосы в кривой хвост на затылке и вышла наружу, чувствуя, что внутри клоаки из собственных моральных терзаний не выдержу и секунды.

На палубе почти ничего не изменилось – все так же, только на порядок быстрее, бегали люди из команды, грузчики исчезли, а стража стояла, как и тогда. Однако, я все же пришла вовремя – мы отплывали. Сходни были опущены на пирс, мужчины стягивали и крепили швартовы. Я взглянула на капитанскую палубу, где стояла мама и заливисто смеялась над словами смущенного господина Рудольфа. Не знаю, была ли это фамилия, или же Рая не гнушалась обращаться к нему по имени, однако мне он казался достаточно приятным и хорошим человеком.

Ветер растрепал вмиг спутавшиеся волосы, которые я попыталась убрать за уши. Сдержав тяжелый вздох, я поднялась на третью палубу, находящуюся в другом конце галеона и схватилась за поручень, чему тут же обрадовалась – канаты на мачтах одновременно развязались и прекрасные синие паруса упали вниз, набрав в себя воздух. Корабль резко качнулся вперед, а я удержалась только благодаря удаче.

Сердце наполнилось непосредственной детской радостью, и я улыбнулась самой себе, морю и свежему ласковому ветру, что вновь растрепал волосы. Однако, она почти сразу сошла на нет, потому как мой взгляд упал на пирс, еще недавно покинутый нами. Там, на сырой дощатой «земле» стояли два Высших Лорда и смотрели ровно на меня. Нас разделяло больше десяти метров водной глади, однако я все равно ощущала тоску и обреченность отца и ярость Вольтера.

Мне хотелось крикнуть что-то вроде «Прости меня, папа!», прыгнуть в воду, доплыть до берега и обнять его так сильно, насколько это было бы возможно. Но я не была глупа и настолько сильно подвержена эмоциональным порывам, более того я всегда считала себя рациональной и достаточно хладнокровной, а значит способна справиться и сейчас.

– Он смотрит на тебя уже две минуты, – послышался голос мамы рядом.

Ха! Он прожигает меня взглядом уже минут пять!

Я хмыкнула и взглянула на нее с долью горечи.