– А Артур видел его в Ницце. Причем с молодой и привлекательной женщиной.

– Явная ошибка. Другого объяснения быть не может.

Золотарев кивнул, будто соглашаясь.

– Ну, а если все же не ошибка?

– Перевербовка? – Яскевич пожал плечами. – Столько лет прошло. Бен давно

– Лорд Колдуэлл давно умер, – снова согласился Золотарев. – Но в силу ряда причин, о которых речь пойдет позднее, нам крайне необходимо знать, какой

– После ареста Птиц он был настолько напуган, что отказался поддерживать

– И это все, что вам известно?

– Все, – подполковник кивнул.

– А вот судя по анализу деятельности Гордона Колдуэлла, дело обстоит не

Золотарев придвинул четыре листка аналитической справки.

– Итак, агент Бен – серый кардинал лейбористской партии, очень влиятельная фигура в правительстве Великобритании. До 1971 года лоббировал нашу

Приподняв брови, генерал многозначительно взглянул на подчиненного.

– В 1978 он возглавил комитет ООН по Африке, а год спустя Борсхана расторгла договор о разворачивании наших ракетных баз. В восьмидесятом Мулай Джуба неожиданно отказался от контракта с СССР на шлифовку крупной партии алмазов и подписал его с "Де Бирс". Страна понесла огромные убытки. Позднее Колдуэлл поддерживал сепаратистские стремления в странах Балтии, способствуя

Золотарев отбросил схваченные скрепкой листки.

– Чем объяснить такую перемену? Раскаянием, страхом, угрызениями совести? Или тем, что Птицы выдали его и он стал работать на МИ-5 или ЦРУ? Или – или. И

– Колдуэлл умер, – сказал Яскевич. – Но Птицы живы.

Он все понял.

– Верно, – кивнул Золотарев. – Кто у нас в Лондоне – Худой? Пусть

Яскевич озабоченно потер щеку. Ему не хотелось возражать начальству, но

– Боюсь, Иван Федорович, вряд ли он сумеет запустить руку в особорежимную

Золотарев набычился.

– Вряд ли! – уже твердо повторил Яскевич. – Наши позиции здорово ослабли. И в Лондоне, и во всей Западной Европе. Агентурная сеть расползлась в клочья, новых приобретений практически нет. Да вы сами знаете. Столько перебежчиков, столько провалившейся агентуры… От наших офицеров шарахаются, как от чумы. Сейчас с большей охотой станут сотрудничать с сальвадорской разведкой, чем с русскими… К тому же тюремный персонал… Это не какого-нибудь докера вербануть за

Золотарев встал из-за стола, прошелся по кабинету. Мягко прогудел аппарат прямой связи с Директором СВР, генерал подхватил трубку с молодцеватой лихостью

– Слушаю, Сергей Сергеевич! Да. Хорошо. У Президента? Какие вопросы? Ну да, обычные, сейчас все сводится к финансированию экономики… Я все подготовлю.

Многозначительно посмотрев на подчиненного, Золотарев нахмурил брови,

– Итак, с Худым никто не станет работать. И возможностей заглянуть в

Яскевичу стало неуютно. У генерала была фраза: "Человек, пропащий для разведки". Услышав еe в свой адрес, можно было тут же собираться на пенсию. А

Заработал факс на приставном столике. Белый язык плотной финской бумаги полез наружу, загибаясь и словно дразня. Золотарев подошел к аппарату,

– Очевидно, я не совсем точно выразился, товарищ генерал, – промямлил Яскевич голосом, который был противен ему самому. – Просто обстановка очень

Начальник управления многозначительно покивал. Ему нравилось, когда перед ним склоняли голову. Не торопясь потянувшись к сейфу, Золотарев открыл тяжелую дверцу, извлек красную пластиковую папку. В таких обычно хранились личные дела

– Вы забыли, что у Птиц был сын! – он резко повернулся к Яскевичу. – Когда они сгорели, его вывезли в Союз! Это было в июне семьдесят первого,

Яскевич опустил голову и покраснел. Он чувствовал себя школьником, не

– Парень вырос, поступил в ПГУ3, прошел все мыслимые проверки и очень хорошую подготовку, работал в Международной Экспедиции ЦК КПСС, в девяносто втором следы его затерялись! А он, между прочим, родился в Лондоне и по

Генерал извлек из папки официальную бумагу с водяными знаками и четким

– И ему сам Бог велел официально прийти в администрацию тюрьмы и

– Вряд ли "МИ-5" поверит в чистоту и невинность этого визита, – глухо

Золотарев улыбнулся. Это была улыбка превосходства, причем не того примитивного должностного превосходства, которое признавал в нем Яскевич, а превосходства профессионального, интеллектуального, наконец, в котором

– Наплевать. Даже если в Лондон заявится Иисус Христос, собственной персоной, контрразведка в него не поверит. Контрразведка и не должна никому верить! Но интерес сына к родителям – достаточно обоснованный повод, чтобы на

Теперь он показательно драл Яскевича на его поле.