– Ярков! – окликнул он. – Как прошла директрисса взрыва?

Взрывотехник поднял голову. Лицо у него тоже было в черных пятнах и

– Вправо вверх, – он показал направление рукой в перчатке.

Воображаемая линия уперлась в фасад дома, между выбитыми окнами на третьем этаже. Стена там была ободрана. Подойдя ближе, майор обнаружил на земле смятую дверь "микрашки". Это явно еe след отпечатался на фасаде. Немного правее

Рядом с дверью валялась трубка от сиденья, фрагмент крыши, неопределенной формы железяка, какие-то тряпки, кусок резиновой дубинки… Это все не то… И это

Майор наклонился, поднял изогнутую металлическую пластину с неровными рваными краями. С одной стороны липкая копоть, с другой – ядовито-синие разводы окалины, линия излома серебристого цвета. Очень легкая… Похоже, именно это он и

– Обозначь место, поставь номер и попробуй определить – что за металл.

За спиной вежливо прокашлялись – вернулся с новостями Гарянин.

– Была ещe одна машина, товарищ майор. Черная "волга". Уехала сразу после

– Номер?

– Никто толком не разглядел, – Гарянин покрутил кучерявой головой. Он

– Из "волги" человек вышел: лет тридцать – сто восемьдесят – брюнет, на щеке свежая ссадина. Пошел вон туда, – оперативник показал рукой в сторону

– По дороге двум алкашам в рожи заехал. Их нашли, Сомов в автобусе

– Все? – Фокин в очередной раз достал пачку "Бонда".

– Да. Только вас генерал вызывает.

Ершинский ждал у своей машины. Лицо его было озабоченным.

– Приехали из "Консорциума", – генерал тяжело привалился к капоту. – Говорят, это их "микрашка". И эти люди, – он показал на пронумерованные трупы,

Серые глаза майора смотрели равнодушно.

– Да, товарищ генерал. Можно, я закурю?

Ершинский кивнул.

– Теперь не допросишь. Он где-то здесь. И Бачурин с ним. Ну и сошки

Фокин промолчал. В стороне от общего скопления машин он увидел два высоких пижонистых "Рэйндж Ровера". Начальство "Консорциума" питало слабость к комфортабельным внедорожникам. Стекло в передней машине было опущено, над ним, склонившись, стоял человек в длиннополом кожаном пальто – разговаривал с кем-то

Спички не зажигались. Выражение озабоченности на лице Ершинского

– А с чего это ты на "бычки" перешел?

Фокин вынул изо рта окурок, удивленно осмотрел и сунул обратно в пачку.

– Устал. Голова кругом идет.

– Как думаешь, это связано с твоим делом? – спросил генерал.

Фокин пожал плечами.

– Ну, ты темнила известный! – то ли одобрительно, то ли осуждающе сказал Ершинский. – Потереби своего информатора. Хоть ты маскируешься, но я не мальчик – у тебя есть в "Консорциуме" свой человек! Сто процентов есть! Хотя и не очень высокого уровня… Так вот дерни его и расспроси! В три часа я докладываю Председателю и мне нужно ориентироваться по версиям: связывать твое

– Постараюсь. Только…

– Что "только"? – насторожился генерал.

Фокин зацепил, наконец, целую сигарету.

– Мой человек скорей всего тоже здесь. Среди трупов.

– Вот так?

– Да. Но я все равно постараюсь.

Ершинский кивнул, сел в машину и уехал. Фокин подошел к соседнему

– Наташ, привет. Как дела?

– Нормально, Сережа, – промурлыкала трубка. – По радио передавали, на Ломоносовском какой-то жуткий взрыв, десятки трупов. Это правда? Ты не оттуда,

– Я радио не слушаю, – сказал Фокин. – Сегодня у меня доклад руководству,

– Вообще-то сегодня Валентинов день, мой милый!

– Это что такое?

– Ты только аккуратно. Помни про осторожность. Помни все, чему я тебя

Наташа засмеялась.

– Конечно, я все помню. Рука в сумочке и так далее. До вечера.

– Пока.

Фокин вернул телефон и направился к передвижной лаборатории. Сименкин

– Титан, товарищ майор. Особо чистый титан с необычными присадками.

– Чего ты такой дерганый? – подозрительно спросил Фокин и, наклонившись,

– Хочешь, чтоб я тебе матку вывернул?

– Ваша воля, – потупился эксперт. – Я все сделал на совесть, как мог.

Майор посмотрел на него, словно бетонной плитой придавил.

– Смотри никому на глаза не попадись! И тем скажи, кто остальные триста

Краса и гордость столичных моргов – черные пластиковые пакеты, совсем как в голливудских боевиках, с той только разницей, что здесь нельзя сделать эффектное "вжжжик", поскольку замки-"молнии" отсутствуют, вместо них – обычные завязки. Санитары упаковывали труп, обозначенный цифрой "4", двое приподнимали тело, двое подсовывали шуршащий саван. Веки мертвеца ссохлись от тысячеградусного жара, наружу смотрели белые, как у вареной рыбы, глаза. Под неосторожными пальцами санитаров проступала наружу сукровица. Один из санитаров