Ожогина была коренастой ширококостной девицей с развитыми формами. Кличка у нее была не случайной: круглое лицо с круглыми же глазами, тонкими полукружьями бровей и крупным носом действительно напоминало совиное. Когда она переступила порог моего кабинета, я обратил внимание, что выглядит она несколько необычно, и тут же понял, в чем заключается эта необычность: всегда ярко, аляповато накрашенная, сегодня она была без грима, а пестрый крикливый наряд заменило серое неброское платье.

Понятно. Люди такого рода в учреждения, подобные нашему, предпочитают приходить в скромном виде, чтобы произвести благоприятное впечатление.

— Садись, Галя, — пригласил я. — Как живешь?

— Живу понемногу, — ответила Ожогина низким прокуренным голосом и напряженно улыбнулась.

— Как на работе, не прогуливаешь?

— Нет, у меня все в порядке, можете мастера спросить. Уже почти целый месяц хорошо работаю.

— Ну а как дома себя ведешь? Что-то соседи тобой недовольны.

— Да вы их не слушайте, они всегда чем-нибудь недовольны. К тому же я одна живу, жизнь неустроенная, вот и мешаю им, как бельмо на глазу. К кому-то же надо придираться…

— Как раз о том и речь, что не одна ты живешь, все время к тебе посторонние ходят, пьянствуют, живут без прописки. — Я протянул Ожогиной сигарету, и она обрадованно закурила, а когда глубоко вдохнула дым, то как бы расслабилась и, оставив тон светской дамы, вернулась к привычному лексикону.

— Брешут все. Бывает и зайдут гости, ну и бухнем, выпьем то есть, не без этого.

Так это законом разрешается. Можно по нашим законам в гости ходить?

— Конечно, можно, — весело ответил я. — Я и сам люблю в гости сходить или у себя гостей принять.

— Вот-вот, — ободрилась Ожогина. — И пить по закону можно, так ведь? Если бы нельзя было, то вино и водку в магазинах бы не продавали. Вы небось тоже в гостях употребляете?

— Бывает, — не стал запираться я, подивившись своеобразию взгляда собеседницы на проблему потребления спиртного.

— Ну вот, — еще больше воодушевилась она. — А раз все пьют, почему мне нельзя?

Разве я не человек, по-вашему?

— Человек, конечно, человек, — успокоил ее я и перебил дальнейшие излияния вопросом:

— А где сейчас Леша?

— Какой Леша? — Ожогина заметно вздрогнула.

— Да этот, в красном свитере, который к тебе приходит.

— Никакого Леши я не знаю. — Сова вновь сидела в напряженной, выжидающей позе, и на лице ее отчетливо проявилась отчаянная решимость отрицать даже предположительный факт знакомства с каким-нибудь Лешей. Это уже становилось интересным, но нажимать я не стал.

— А как зовут парня, который к тебе в последнее время ходит? Разве не Леша? — простецки спросил я.

— Колька ко мне ходит, это да. Мы с ним пожениться хотим. А никакого Лешу я знать не знаю.

— Да Бог с ним, это небось соседи перепутали, — сбавил напряжение я.

— А как фамилия этого Кольки?

— Берберов, он на Дачном поселке живет. Его еще Длинным зовут.

— Так он у тебя что, без прописки жил?

— Да не жил он у меня совсем. — Разговор вошел в привычное для Совы русло, и она снова успокоилась. — Придет да уйдет. Ну, иногда ночевать останется — жених все-таки…

— Ну тогда ладно. А то паспортный режим нарушать нельзя, — назидательно проговорил я, дописывая протокол. — Ты это имей в виду. И вообще, веди себя правильно, порядок во дворе не нарушай.

— Да я знаю, я нарушать законы не хочу, никогда себе лишнего не позволю. Мне ведь неприятности ни к чему.

— Вот это ты правильно рассуждаешь, — «погладил» я Сову. — Молодец. Берись за ум, чтобы жалоб на тебя больше не было.

Просияв, Ожогина собралась уходить.

— Вы уже документы подали? — остановил я ее у самой двери.

— Какие документы? — искренне удивилась она.

— Ну с женихом твоим, Колей Берберовым, в загс ходили?

— Да нет еще, — Сова изобразила легкую сконфуженность, — собираемся только…

— Смотри, не забудь на свадьбу пригласить.

— Конечно, приглашу, — широко улыбаясь, пообещала Ожогина и, манерно попрощавшись, вышла.

Я записал кое-что в свой блокнот, потом набрал два номера и получил нужные справки.

Зазуммерил внутренний телефон.

— Ну что она рассказала? — поинтересовался Есин.