– Тебе лучше сейчас помолчать, - сдерживая эмоции, прошипел я.

– Конечно, и всё же больше радости и милости на лице.

Повернув голову в сторону друга, я улыбнулся ему, как он того и просил.

– Лучше, брат, и дальше иди мрачным как туча, это как-то менее пугающе, - раздался за моей спиной голос Вегарта.

Поджав губы, я ещё раз осмотрел собравшийся здесь люд. Оборванцы. И это их лучшие наряды, в которых они явились на пир к лорду.

– Когда прибывают обозы?
– тихо спросил я у всех разом.

– Завтра должны быть уже здесь.

– Найдите среди местных портних и оденьте приличнее хотя бы женщин и детей. А то такое чувство, что я в столице в окружении бездомных из подворотни.

– Это траты, - тихо шепнула Кнесе.

– Это вложение в свой народ: чем они здоровее и сытнее, тем работают лучше.

Мне никто не ответил. Но я и так знал - выполнят. Дешёвой шерстяной ткани в обозах было с избытком.

Розанна продолжала молчать.

Пройдя по мосту, мы, наконец, попали во внутренний двор. Не удержавшись, свернул не на крыльцо, а к позорным столбам, у которых стояли хмурые перевертыши.

Я чётко уловил момент, когда Густов поднял голову. Столько гнева в его глазах.

– Явился позлорадствовать, генерал?
– процедил он.

– Нет ничего приятнее, чем униженный и поверженный враг.

– Если ждёшь от меня поздравлений, то не стоит тратить время, и знаешь, ящер, со мной она хотя бы не плакала.

Это был удар по моему самолюбию.

– Густов, - шепнула моя девочка, - не надо напрашиваться на гнев.

– Ну дважды он меня не убьёт, любовь моя.

– Густов! Прекрати!
– нервно и как-то дёргано шикнула моя невеста на перевёртыша.
– Лорд Дьярви, я прошу вас, пощадите его. Отложите казнь, хоть ненадолго. Не торопитесь.

Я стиснул зубы, наблюдая, как улыбка медведя становится всё шире. Вот зачем она открыла рот и попросила за него.

За этого блошистого оборотня, что претендовал на её тело и земли.

Он всем своим видом давал мне понять, что они близки. Ложь? Да! Я понимал умом, что она чиста. Мне не нужны были доказательства, просто я слишком много видел шлюх, и способен различить какого поля ягодка передо мной.

Но она просила за него со слезами. Умоляла сохранить ему жизнь.

Другой мужчина был дорог ей.

Это так бесило, что я готов был разорвать этого медведя собственными руками. Прямо здесь и сейчас. Прикрыв глаза, я медленно досчитал до трёх, потом до пяти и выдохнул. Улыбка с его лица стёрлась.

Вот так-то лучше.

– Эта ночь будет последней в твоей жизни, бастард, - ровно произнёс я, контролируя свои эмоции, - ты будешь слушать, как меня восхваляют и поздравляют. Теперь эта женщина, замок и земли принадлежат мне. А ты позорно сдохнешь даже не смертью воина, а как падаль с петлей на шее.

– Нет, - тихо выдохнула Розанна.

– Да, это последнее моё слово.

– Я возненавижу вас за это, - от услышанного у меня свело челюсть. Значит так, да.

– Ничего переживёшь, - грубо рявкнул я, уязвлённый её откровениями.

– Не думаю, - шепнула она одними губами, но я услышал.

Это было уже слишком.

На эмоциях я резко развернулся и поменял положение её тела так, чтобы она сидела ровнее. Моя розочка, испуганно вскрикнув, вцепилась в моё плечо. За спиной раздался грозный рык, оскалившись, я понял, что это медведь отреагировал на её тихий вопль. Стоящий рядом с пленными охранник, недолго думая, приласкал перевертыша рукоятью меча по спине. Вот и правильно, чтобы не смел и голоса подавать.

– Не надо, - закричала Розанна на моих руках, - хватит.

– Уймись, - рявкнув, я прибавил шаг.
– Чем быстрее его удавлю, тем лучше.

Она опустила глаза. Зелень её платья слилась с моим чёрным плащом. Словно одно волшебное одеяние на двоих. Я понимал, что наверняка кажусь своему бутончику врагом, монстром. Наверное, думает, что я собрался терзать её всю жизнь. Но я хотел только тепла и немного любви. Покоя в её нежных объятьях. Поэтому я уничтожу всех, кто стоит на моём пути. Любого, кто посмотрит на мою женщину с вожделением.

– Как же я вас ненавижу, - я отчётливо слышал её шёпот сквозь слёзы.
– Вы воплощение всего, что отторгает моя душа и сердце. В вас ни капли сострадания, добра и милосердия.

– Воины лишены такой чуши, - грубовато ответил я, не понимая, как себя вести с этой крошкой. Она казалась такой нежной, хрупкой и ранимой. Чуть сожмёшь и сломаешь.

– Я знаю, вы способны только убивать, разрушать и душить тех, кто рядом с вами. Я надеюсь, у нас никогда не будет общих детей.

А вот это было уже жестоко. Кажется, моя жена всё же имеет коготки и знает, как оцарапать побольнее.