— Почему ты не сказала, что голодна? Я бы отвез тебя в приличное место.

— Ох, мне подойдет и неприличное, — махнула рукой и жадно огляделась, — Не хотелось время терять. Смотри, вон харчевня — и даже чистая на вид.

— Котлетная? Ты готова к трем порциям мяса за раз? — он скептически осмотрел меня.

— А если туда? — ткнула я пальцем в соседнее здание.

— Они так и не сняли знак «только для мужчин». А ты хоть и ходишь постоянно в брюках, вряд ли сойдешь за моего брата.

Вздохнула.

Как я могла забыть об этих идиотских правилах? Впрочем, не стоит жаловаться — Блэтфорт был более чем прогрессивен и большинство приличных едален уже пускали женщин.

— Смотри, там на углу желонья. Наверняка в ней найдется и завтрак, — наконец предложил яр.

Радостно кивнула.

Желоньи в столице пользовались бешенной популярностью в столице и являлись вместилищем городской жизни. Причиной этому послужил тот факт, что в свое время они были единственным общественным местом, где даже яры не считали зазорным вести свои дела. Желоньи служили одновременно конторами, залами для деловых встреч и совершения сделок, аукционными залами, прибежищем поэтов и театралов.

Пульсом Блэтфорта.

А самое главно, в них подавали желон. Замену моего любимого напитка — кофе из желудей. Дубы здесь, возможно, были не идентичны земным, но желуди родили крупные, глянцево-коричневые. И эти желуди очищались, обжаривались и мололись до состояния порошка на манер кофейных зерен. Вот только в отличие от того же кофе, желон благотворно действовал на здоровье, успокаивал нервную систему и дарил приятную, а не тахикардическую бодрость.

Ранним утром в таких заведениях к желону можно было получить разве что вчерашнюю булочку с маслом, но сейчас мы уже могли рассчитывать на полноценный завтрак из яиц, свежей выпечки и тонких ломтиков буженины.

Я едва подавила в себе желание поскакать как девчонка в радостном предвкушении. От вчерашнего расстройства не осталось и следа, погода, компания и планы на день радовали, как никогда, и ничего не предвещало того…

В общем того, чему и суждено было произойти.

Несмотря на то, что Эльвин ежеминутно морщил свой аристократический, по драконьи чувствительный нос — ну да, к тонкому растительному аромату желона и сдобы примешивался и запах жареного бекона и рыбы — поели мы замечательно. Для меня-то и вовсе был пир, с учетом того, что полноценно я ела только в обед прошлого дня.

Азерберт и его столица не сказать, что являлись гастрономической меккой — пища здесь, особенно в простых забегаловках и лавках, торговавших хлебом и колбасами навынос, была тяжеловата и лишена воображения. Копчености, соленая рыба и рубленая печень в сочетании с пресными клубнями и пудингами из бобов составляли рацион большинства жителей. Овощи превращали в теплую, с трудом диагностируемую массу, мясо вечно пересаливали, а сладости, напротив, вязли проторностью на языке.

Но в целом я приноровилась выбирать то, что было не лишено вкуса и здравого смысла.

Мы снова сели в автомобиль и остановились уже на незримой границе из стоящих экипажей и машин, за которой, собственно, и начинался бродячий цирк.

— Мне казалось, что это должны быть… ну не знаю, фургоны и танцующие на поляне клоуны, — смотрела я с удивлением на целый городок, состоящий из домиков, имитаций гор и леса, настоящих каруселей, скрипящих проржавевшими цепями, и огромных палаток и шапито различного — судя по разномастным табличкам и разного цвета полоскам — назначения.

— Из какой дыры ты пришла, говоришь? — уточнил насмешливо яр, а я лишь закатила глаза на привычную подначку. Пожалуй, он был одним из немногих, кто и правда искренне интересовался моей прежней жизнью, и путем хитрых вопросов — ну адвокат же — вызнал больше всех о Земле. И однозначно проникся. И теперь кричал, — Осторожно!

Это уже на мою неосторожность.

Согласна, вляпаться сейчас в «лошадка приходила» было бы верхом неблагоразумия. Впрочем…

— А разве драконы не могут применять магический огонь для очищения?

— Ты серьезно предлагаешь использовать священное пламя как половую тряпку? — ужаснулся Эльвин с аристократической брезгливостью.

Хихикнула.

Вот нравился он мне и все тут. Впрочем, исключительно как друг — да и сам блондинчик не давал повода подумать, что он как-то неровно дышит по отношению ко мне.

Пока я раздумывала, уместно ли использовать в данной ситуации этот фразеологизм, поскольку дыхание дракона тоже было священным, мы уже доли до импровизированных арочных ворот, где с нас взяли две мелкие блестящие монетки — манки — и, поклонившись, пропустили внутрь.

— Дорогу, дорогу, пропустите клетку с самым свирепым хищником во всем Гроуридже!

— Сладости, элья, тягучки, пиво, фасоль…

— Ох, скорей ко мне, красавица, погадаю, ой нагадаю.

— Только сегодня! Только три представления! Не пропустите выступления на арене — силачи и жонглеры, гимнасты и эквилибристы!