— Господи, какая мерзость, — и увидев мою улыбку, гневно стрельнула в меня смертоносным взглядом.

— Ты просто не умеешь пить, — демонстративно сделал еще один затяжной глоток. — Хотя такие крепкие напитки тебе и ни к чему.

— Убери полотенце, я хочу посмотреть, что это.

Сняв полотенце, я протянул ей руку, держа бутылку за горлышко.

— Фу, — взвизгнула и отскочила в сторону, — она что живая? Какой ужас, и зачем я только это выпила, — обижено возмущалась малышка, издалека рассматривая по спирали лежащую в алкоголе змею.

— Зато можешь гордиться собой, ты попробовала старинное змеиное вино, — но видя ее невеселый взгляд, добавил. — Ладно, сейчас принесу что-то более традиционное.

Уходящее солнце уже начинало окрашивать небо яркими цветами. И разлив красное вино, я протянул бокал, мышонку. Ровно сутки назад я и помыслить не мог, что сегодняшний вечер встречу с ней на балконе.

Плавно поднеся бокал к губам, девчонка, на мгновение, зажмурившись от удовольствия, произнесла:

— Мм, как божественно вкусно. Спасибо за такой вечер, — тепло и нежно улыбнувшись, она снова отвернулась, провожая взглядом закат. — У меня, родилась еще одна идея: давай сядем на пол. Просто пить стоя, это как-то не очень удобно.

Стеклянное ограждение балкона не мешало созерцанию вида, открывающегося на город, и мы опустились на пол.

— Погоди, камень холодный и жесткий, я принесу плед.

Сам не знаю с чего вдруг, во мне возник порыв беспокойства за другого человека. Столько лет я был закоренелым эгоистом, потому что иначе выжить было невозможно. Я привык, что у меня есть только я сам. А тут вдруг возникла девочка, совершенно не приспособленная к взрослой жизни, и как-то незаметно вместе с ней эгоизм пошатнулся.

Постелив плед для нее, я сам сел на голый пол. Аккуратно опустившись, девочка немного подогнула ножки и повернулась ко мне. Долгий взгляд голубых глаз, а потом она склонила голову мне на плечо. Стройные ноги касались моих джинс, и я, не сдержавшись, положил ладонь на ее бедро. Гладкая кожа приятно холодила пальцы. Полное и безграничное ощущение счастья вдруг стало накрывать. Именно вот так вот, я был готов сидеть всю вечность.

Солнце близилось к горизонту, а мы продолжали сидеть, потягивая вино, почти не шевелясь и не разговаривая.

— Хочешь сыграть в игру? — предложил ей, когда последний кусочек солнца скрылся вдали.

— Какую? — Арина была уже немного пьяна.

— Правда или действие, — коварно улыбнувшись, произнес я.

— Давай, — быстро и игриво согласилась малышка и сразу села напротив меня, скрестив ноги. — Только я первая.

Ох, я чувствую, будет очень интересно, и, наполнив ее бокал вином, кивнул.

— Назови пароль от своего телефона.

— 24676,- я подмигнул ей.

— Так просто. Я думала, ты действие выберешь, — разочарованно прозвучал ее голос.

— Телефона-то у тебя все равно нет, а потом ничего не помешает мне сменить пароль. Но если что, он пока в кармане. Если хочешь, достань.

Было безумно приятно ее провоцировать и видеть, как она краснеет. Ну, ничего, пусть привыкает к взрослым темам.

— Блин, — девочка с досадой хлопнула себя по ноге. — Ну ничего, в следующий раз я спрошу что-то более продуманное, — и отпив вина, стала ожидать моего вопроса.

— Расскажи, почему ты не живешь с матерью.

Полный недоумения взгляд и даже рука, несущая бокал ко рту, замерла на половине пути.

— Это личное.

— Выбирай «правда» или «действие».

Я знал, что так просто она об этом не расскажет, но не задать этот вопрос я не мог. Хотя для нее это звучало как банальное любопытство. Однако корни этого вопроса уходили очень глубоко. Однажды я открою ее правду об ее отце, но вначале к этому надо плавно подвести, чтобы самому не стать монстром в ее глазах.

— Хорошо, расскажу. Моя мама переехала в другую страну, и чтобы я не бросала старую школу, она оставила меня с отцом здесь.

— Но ты уже закончила школу. Почему не отправилась к ней перед колледжем?

— Это уже второй вопрос. Сейчас мой черед. Почему ты сказал, что в дом, где живут парни, никого нельзя приводить?

— Потому что мне не нужен полный дом всяких шкур, которых они туда натащат. Этот дом, в котором они выросли, поэтому пусть учатся уважать это место.

Мне не было совестно за то, что я немного недоговорил ей. Причина на самом деле была не в том, что я боялся увидеть в родительском доме бордель. Мне похуй было на то, во что они могут превратить это место. Но конфиденциальность дома была продиктована тем, что там обсуждались наши дела, и я не мог допустить, чтобы какая-то шлюха услышала какую-то их часть.