Лиз уставилась на его ботинки, шепнула что-то, понятное ей одной, неуверенно подняла голову. Левый глаз ее почти утонул в черном кровоподтеке и в нем тускло отражались синие коридорные огни. Она долго рассматривала привалившегося к стене Роберта и вдруг вскочила и с криком: "Дик! Дик! " обхватила его руками.

Он каждой клеточкой кожи ощущал ее горячее тело, изо всех сил прижавшееся к нему. Лиз целовала его, ерошила и гладила волосы на затылке, прижималась все сильнее и сильнее и повторяла, задыхаясь: "Дик... Дик... Дик..." - словно растерянно и торопливо тикали часы. Он попытался оторвать Лиз от себя, но она буквально вдавила его в стену и больно кусала в шею резкими нетерпеливыми поцелуями. Наконец ему удалось освободиться и он с силой оттолкнул Лиз. Она, взмахнув черными волосами, отлетела к противоположной стене, стукнулась затылком и сползла на пол.

– Ты что?!
– заорал Роберт и пнул ее по голой ноге тяжелым ботинком.
– Какой я тебе к черту Дик?

Лиз молча плакала, закрыв глаза и всем телом раскачиваясь из стороны в сторону.

– Не лезь ко мне, понятно? Я тебе не Дик!

Лиз затряслась, закрыла лицо руками и тихо застонала:

– Дик... Дик!..

– А ну тебя!
– Роберт махнул рукой, остывая, и присел рядом.
– Кто тебя так? Или сама где звезданулась?

Лиз по-прежнему раскачивалась с монотонностью маятника и бормотала:

– Дик... Дик...

– Загнулся твой Дик!
– крикнул Роберт в ее мокрое опухшее лицо. Загнулся, понимаешь? И все мы загнемся!

Он с трудом поднялся и быстро пошел прочь, и вдогонку ему понесся тоскливый вопль:

– Дик! Дик! Не уходи-и-и!..

Алкоголь горячими злыми ударами бил в голову, но сознание почти прояснилось. Роберт ввалился в свою каморку, разворошил стенной шкаф и в дальнем углу, за горой микрофильмов, за разноцветными пакетиками жевательной резинки "Микки Маус", за ученическими тетрадями и яркими журналами нашел белую коробку из-под проектора, в которой хранилось его оружие.

Он повертел пистолет в руках, проверил, заряжен ли он, хотя это было проверено сотни раз, и сунул в карман. Пистолет он стащил у Луиджи Альвезе перед очередным налетом и поэтому Луиджи до сих пор считал, что потерял его где-то внутри космобота.

Вот оно с ним - орудие мести! Сначала несколько пуль в испуганную жирную рожу, а потом в нее, бесстыжую тварь! Он ворвется со своим пистолетом, как ковбой на экранах кинозалов! "Бах-бах!" - пролает кольт, обрывая крики ужаса, и горькие складки навсегда лягут в уголках губ ковбоя...

Он с трудом спустился по винтовой лестнице - от кругообразного спуска в голове еще быстрее завертелась туманная карусель - и вышел на ярус, где находилась каморка Жоржа. Дверь не поддалась и он замолотил в нее сначала кулаками, потом ботинками и, наконец, рассвирепев, рукоятью пистолета. За дверью было тихо.

– А-а, гады!
– закричал он, отступая и взводя курок.
– Все равно не спрячетесь!

Грохот выстрела покатился по коридору, но за дверью по-прежнему не раздавалось ни звука. Зато где-то за поворотами послышался топот.

Значит, они у нее! Ну, держитесь!

Роберт отпрыгнул от двери и побежал по змеиному кольцу коридора прочь от приближающихся шагов.

Дверь каморки Гедды оказалась незапертой и он вылетел прямо к столу, задыхаясь и наводя дуло пистолета на кровать. Кровать расплывалась перед глазами.

Получайте то, что вам причитается!

Выстрелить он не успел.

– Роберт!

Он резко обернулся, чуть не потеряв равновесие, - и пистолет со стуком упал на пол. Гедда стояла у стены, бледная и неподвижная, и пальцы ее теребили страницы книги.

– Ага. Он уже смылся...
– горько и зло сказал Роберт.

Гедда, казалось, не слышала его. Она стояла перед ним, невысокая девчонка с белым застывшим лицом в обрамлении каштановых волос, смотрела на него и молчала.

Молчание затягивалось, давило на плечи, сжимало горло. Роберту вдруг стало очень плохо. Что-то заныло внутри, там, где раньше располагали душу, хотя потом оказалось, что нет у людей никакой души. Ему стало так плохо, что он почти протрезвел.

– Если бы я сейчас спала, -в зеленых глазах Гедды что-то дрогнуло. Ты мог убить меня.

– Послушай!..

– Ты мог убить меня, - тем же бесцветным голосом повторила Гедда. Хотя я ни в чем не виновата. И не тебе судить...

Роберт, зажмурившись, шагнул к ней и в голове зазвенело от хлесткой пощечины.

– Убирайся!
– спокойно сказала Гедда.

Он пошатнулся и молча пошел к двери.

– О, да ты пьян!
– голос Гедды слегка оттаял и зазвучал насмешливо. Поздравляю с совершеннолетием! Ты на верном пути. И забери оружие, Отелло!

Она ногой подтолкнула пистолет к двери, но Роберт вышел, не обернувшись.