— Спасибо, Гагата, — поблагодарила она дворецкого. — Я сейчас же пойду к нему. — Она повернулась и храбро направилась в библиотеку.

Когда Софи вошла, Джулиан оторвал глаза от гроссбуха и вежливо поднялся:

— Доброе утро, Софи. Насколько я понимаю, ты каталась верхом?

— Да, милорд. Такое прекрасное утро.

Ее взгляд невольно упал на дуэльные пистолеты за спиной Джулиана. Это была смертоносная пара, созданная Мэн-тоном, одним из самых известных ружейных мастеров Лондона.

Джулиан коротко улыбнулся:

— Но если б ты мне сказала, что собираешься на прогулку, я с радостью поехал бы с тобой, — упрекнул он ее.

— Я была с подругами.

— Понятно. Должен ли я это понимать так, что ты не считаешь меня другом? — в раздражении спросил он.

Софи взглянула на него и подумала: а способен ли кто-то рисковать своей жизнью на дуэли ради друга?

— Нет, милорд. Вы не друг, вы мой муж.

Его губы сжались.

— Я хотел бы играть для тебя обе роли, Софи.

— В самом деле, милорд?

Он встал и медленно закрыл гроссбух.

— Ты говоришь так, будто не веришь, что это возможно.

— А это возможно, милорд?

— Разумеется, если мы оба хорошо постараемся. В другой раз, когда решишь покататься верхом, позволь сопровождать тебя, Софи.

— Спасибо, милорд. Я подумаю. Прошу прощения, я не хочу отвлекать вас от работы.

— Я ничего не имею против. — Он ободряюще улыбнулся. — Мы всегда можем обсудить проблемы ведения фермерского хозяйства.

— Боюсь, мы уже исчерпали тему разведения овец, милорд. Извините, но мне пора.

Не в силах выносить более встречу с мужем лицом к лицу, Софи выбежала из комнаты. Придерживая фалды амазонки, она стремительно поднялась по лестнице. Она хотела остаться одна в своей в спальне.

Софи расхаживала по комнате, сочиняя в уме записку Физерстоун, когда Мэри позвонила ей в дверь.

— Войдите, — сказала Софи и поморщилась, видя, что горничная вошла с зеленой шапочкой для верховой езды в руках.

— О Боже мой, я потеряла ее в холле?

— Лорд Рейвенвуд объяснил слуге, что вы оставили ее в библиотеке, мадам. И он велел отнести ее вам, чтобы вы не искали.

— Понятно, спасибо. Ты свободна, Мэри. Мне надо побыть одной, написать письмо.

— Конечно, мадам. Я скажу всем, чтобы вас не беспокоили.

— Спасибо, — повторила Софи и села к туалетному столику.

Она набросала несколько вариантов письма Физерстоун, прежде чем осталась довольна результатом.

«Дорогая мисс Ш. Ф.

Я получила ваше дерзкое послание, касающееся нашего общего друга, сегодня утром. Вы угрожаете опубликовать его письма, если я не заплачу. Так вот. Я вам не заплачу.

Я должна сказать, что в этом письме вы нанесли мне страшное оскорбление, за которое я требую сатисфакции. Я предлагаю встретиться завтра утром. Вы можете, конечно, выбирать оружие, но я предлагаю пистолеты, поскольку достать их мне не составит труда.

Если вы озабочены своей честью так же, как и вашей пенсией по старости, вы, безусловно, положительно ответите на мое предложение.

Искренне ваша С.».

Софи очень аккуратно запечатала письмо. Слезы жгли ей глаза, она не могла выкинуть из головы страшную мысль, что любовные письма Джулиана куртизанке могут быть напечатаны.

Любовные письма… Софи душу бы продала за то, чтобы получить, от Рейвенвуда нечто подобное — символ или доказательство любви.

И у этого мужчины хватает совести говорить, что он хотел бы стать ей не только мужем, но и другом.

И вдруг Софи осенила мысль: завтра она будет рисковать своей жизнью ради человека, который, может быть, вообще не любит ее!

Ответ Шарлотты Физерстоун на вызов Софи не заставил себя ждать. В тот же день его доставил на кухню рыжий парень, потрепанный и грязный. Записка была короткая. Софи затаила дыхание.

«Мадам, время завтра на заре меня вполне устраивает, так же как и пистолеты. Полагаю, лучше на Лейтон-Филд — это недалеко от города, и в такой час там никого не бывает. До утра.

Остаюсь искренне ваша Ш. Ф.»

Софи появилась в столовой в полном смятении чувств. Она боялась, что рассердит Джулиана своим упорным молчанием за ужином. Но она не в силах была поддерживать беспредметный разговор. Муж удалился в библиотеку, а Софи, извинившись, отправилась к себе наверх.