— Простите меня, — прошептала Клео. Макс слегка улыбнулся.

— Наверное, извиняться следует мне. Он сожалел только, что не успел довести до конца то, что начал.

Она застенчиво улыбнулась в ответ.

— Прошу вас, не извиняйтесь. Просто я сама не готова осуществить одну очень личную фантазию.

— Фантазию?

Клео недоверчиво посмотрела на Макса.

— Не говорите мне, что вы не читали третьей главы.

— Третьей главы?

Макс был в растерянности.

— В этой главе мужчина в зеркале завязывает алую ленту на шее женщины и притягивает ее к себе в Зазеркалье. Она попадает в его мир, и там они становятся любовниками.

— Совсем как у нас с вами?

Макс был очень доволен собой.

— Да, совсем как у нас с вами. За исключением того, что мы с вами не занимались любовью. — Она тронула пальцами свои нежные полные губы. — Вы ограничились поцелуем. — Она нахмурилась. — А вы уверены, что не читали третью главу?

— Совершенно уверен. Но я обязательно прочитаю ее сегодня на сон грядущий, — пообещал Макс. — Возможно, также и главу четвертую.

Щеки Клео стали пунцовыми.

— Может быть, вам лучше остановиться. Мне кажется, вы уже достаточно прочитали, чтобы составить себе представление о «Зеркале».

Макс смотрел ей прямо в глаза.

— Теперь я уже не могу остановиться.

На лице Клео было непонятное, слишком серьезное выражение.

— Давайте не будем ходить вокруг да около. Если вы приехали сюда на побережье, чтобы развлечься, вам нечего на это рассчитывать. Я не занимаюсь интрижками.

— Я тоже, — отозвался Макс.

Клео подняла с пола очки и решительным жестом посадила их на нос.

Ее лицо покраснело, но глаза смотрели ясно и твердо.

— Если говорить правду, то я вообще не занимаюсь никакими интрижками, пусть даже самыми увлекательными.

— Совсем никакими?

— Никакими.

— И никогда? — из любопытства настаивал Макс.

Клео села в свое плетеное кресло, укрывшись в глубокой тени. Она долго смотрела в темное ночное небо.

— Когда-то, очень давно, когда мне было двадцать три, у меня был близкий человек. Но мы расстались… После смерти родителей. С тех пор у меня никого не было.

— Почему? — спросил Макс, жадно собирая, пусть по крохам, все сведения о Клео. Он хотел знать о ней все до мельчайших подробностей. Он должен добраться до самой ее сути и раскрыть все тщательно хранимые секреты.

— Я не знаю почему. — В глазах Клео вдруг вспыхнула обида, но через секунду она погасла. — А может быть, знаю. Врач утверждает, что я никак не могу примириться с тем, как умерли мои родители.

— А как они умерли?

Клео посмотрела на свои сцепленные пальцы, будто раздумывая, сколько она может ему сказать. Наконец она приняла решение.

— Говорят, отец застрелил мать, а потом застрелился сам.

— Господи, — пробормотал Макс.

— Предполагается, что я не могу примирить два факта: то, как сильно они друг друга любили, и то, как они умерли. Я не могу поверить, что взаимная любовь родителей была погублена безумием моего отца.

— Что ж, в вашем рассуждении есть своя логика, — тихо сказал Макс. — Простите, Клео, я задаю слишком много вопросов. Я не имею на это права.

— Не знаю, зачем я вам все это рассказываю. — Клео вскочила на ноги и принялась ходить по комнате. — Сегодня вы уже второй мужчина, которому я доверилась. Наверное, анонимные записки и лента потрясли меня больше, чем я думала.

Макс прищурился.

— Вы рассказывали Гильдебранду о ваших родителях?

— Я вышла из себя, когда он намекнул, что я недостаточно порядочна для жены политического деятеля. — Клео вздохнула. — Наверное, я перешла границы. Сказала ему, что за мной числятся и другие грешки, помимо «Зеркала». Добавила, что пресса наверняка ухватится за обстоятельства смерти моих родителей.

— Ясно. И как он это принял?

Клео пожала плечами.

— Он был потрясен до глубины души. Макс, я очень жалею, что втянула вас в свои дела. Это глубоко личный вопрос. До сегодняшнего дня только члены семьи знали, что произошло с моими родителями.

— Я не собираюсь обсуждать ваши дела с кем-нибудь еще.

— Я знаю. — Она кусала нижнюю губу. — Я хочу, чтобы вы поняли, что я мало пригодна для короткой связи и даже для продолжительного романа.

Макс дотянулся до трости и медленно поднялся на ноги. Он положил руки на голову орла и стоял, не спуская глаз с Клео.

— Я не стану вас принуждать к тому, что вам претит.

— Спасибо за понимание. Я сожалею о случившемся. Это моя вина.

В ее улыбке странным образом сочетались неуверенность и облегчение.

— Я сомневаюсь, что виноваты только вы одна. До завтра.

Макс улыбнулся про себя и пошел к двери.

— Макс!

— Не беспокойтесь, Клео. В дальнейшем мы будем действовать строго по книге. Я имею в виду «Зеркало».

Перед самым рассветом Клео окончательно отказалась от попыток уснуть. Она отбросила одеяло, поднялась с кровати и подошла к окну.