Хуман, который, как оказывается, всё короткое противостояние, прятался за идеальной иллюзией и готовил западню, надо сказать успешно сработавшую, отвернулся от противника. Постояв пару секунд на месте, он внезапно выбросил в сторону Пло Куна руку с тонкой палочкой, похожей на древнюю учительскую указку.

– Обливейт!

Уже на корабле, благодаря просмотру записей скрытых микрокамер, вмонтированных в маску и фибулу плаща, магистр сумел восстановить воспоминания. Больше часа Пло Кун мучался сомнениями, таки решив не выносить собственный позор на общественное обозрение. Интуиция подсказывала, и Сила вторила ей, что сегодня он встретился не с ситхом, хотя и прошёлся буквально по лезвию бритвы. Разбирая день и неординарную встречу, в частности, кел-дор пришёл к неутешительному для себя выводу, что у тёмного (хотелось бы верить, что джедая) отродья было море времени для подготовки «встречи» на его условиях. Как Пло Кун считал противника из ресторана, так и тот считал его – световой клинок оказался посохом, бьющим в обе стороны. Иронично то, что за несколько минут до столкновения он сам размышлял о вреде чувств и эмоций. Только правильно организованный холодный разум способен принимать правильные решения, а он, вопреки всему, почувствовав темного одарённого, сам поддался эмоциям, пустынной вомп-крысой кинувшись в атаку. Как итог: светлая девочка-тогрута потеряна для Ордена, сам он опозорился и едва не лишился головы, купившись на иллюзию. Очередной урок следовало запомнить и хорошенько осмыслить.

Конец интерлюдии.

*****

– Как звать-то тебя, прыткий? – держа на руках уснувшую Асоку, присел я на корточки перед принявшим независимый вид оборвашкой с венцом из мелких рожек на голове.

– А тебе какое дело, дядя? – цыкнул забрачонок, сплюнув через прореху в зубах.

Мелкий, весь перемазанный в грязи рогатый шкет лет шести или семи на вид пытался вести себя независимо, но получалось у него откровенно жалко. На лице воришки большими буквами ауэрбеша, прямо-таки транспарантом на всю улицу, было написано, что он никак не ожидал оказаться среди неудачников, пойманных за руку во время попытки срезать с моего пояса подсумок. Какой позор для опытного карманника, успешно об чистящего не первого и даже не десятого толстосума.

– Интересно просто, сынок, - капнул я хиной под смешки Рэга и присоединившейся к нам Адары, согласившейся помочь в выборе одежды и других нужных маленькой девочке вещей, в том числе игрушек.

– А ты мне не папаша, - шаркнул ногой нахалёк, напряжённо высматривая пути бегства.

– Твоя правда, - согласился я, подмигивая Рэгу. – Рэг, отруби этому безымянному воришке руки.

– Э-э, дядя! За что?! – в панике подпрыгнул шкет. – Не надо мне руки рубить!

– Пасть прикрой, ребёнка разбудишь, - грубо осадил я мальца.
– У нас на планете ворам руки рубят. Хороший закон, не находишь?

– Так-то ворам, а я у тебя и не украл ничего, дядя! Не по закону мне руки рубить.

– Родители у тебя есть, законник бантов? – продолжал напирать я. Пацан дернулся, всхлипнул, но тут же взял себя в руки.

– Дяденька наёмник, отпустите меня, я больше не буду! Дяденька наёмник, зачем я вам нужен, отпустите! Вы улетите, а куда я потом, да без рук?

Малец с минуту канючил под проникновенными взглядами троих наёмников и визоров транспортного тележки-дроида, нагруженного пакетами с покупками.

– Шеф, и правда, пни ты этот суповой набор, пусть катится на все четыре стороны, - прогудел Рэг. – На кой он нам?

Можно и пнуть – это проще всего, не придётся возиться с воспитанием беспризорника, но одно существенное обстоятельство оказалось против свободы ветра в поле, оно же и решило судьбу мелкого прохиндея.

– Не могу, дружище, - ответил я Рэгу и перевёл внимание на хлюпающего носом пацана:

– Собирайся, сиротка, полетишь с нами. Хотя что тебе собираться, даже подпоясаться нечем

– А вот теперь не понял, - Рэг и пацан синхронно почесали рога, сказать, что оба удивились, значит не сказать ничего. Одна Адара с истинным пофигизмом принимала ситуацию, как само собой разумеющееся.
– Шеф, ты серьёзно? Ты ничего по пути не курил, а? А то вдруг я не заметил, отвлёкся нечаянно, а тебе дурь впаяли. Шеф, разуй глаза, этот мелкий хаттовый выкормыш у нас движки в полёте сопрёт, заметить не успеем. Он же корабль утащит. Ты представь – просыпаешься, а корабля нет, один космос вокруг.

– Вот именно, Рэг. Ни ты, ни я не заметили, как он ко мне подобрался, а я чувствительный, ты не забыл?

– Хаттова отрыжка… ты хочешь сказать, что этот бантов поганец, - Рэг прихватил за тонкую шею соплеменника, попытавшегося сдёрнуть под сурдинку, - типа того…

– Ага, - кивнул я, - типа того.

Забрачонок почесав ногу об ногу, резко рванул в сторону, но не сумев вырваться из стальной клешни гадского наёмника, повис обречённым кулём в держащей его руке.

– Адара, ты местную специфику лучше нас знаешь. Мелкий не может быть сам по себе, наверняка он в какой-нибудь уличной стае или банде подвизался.

Тогрута кивнула, взглядом указав на одну из подворотен Южного рынка, на котором мы закупались чтобы ненароком не столкнуться с кел-дором. Джедай сейчас через мелкое сито просеивает северные торговые площадки и районы города, не будем же мы ему мешать в столь богоугодном деле. Проследив за взглядом женщины, я увидел нескольких пацанов постарше, толкущихся в неприметном закутке.

– Арье, мы их называем «арье», - пояснила тогрута. – Если не желаете проблем от уличной мелочи и прикрывающих их криминальных авторитетов, выкупите забрачонка. Тысячи датариев должно хватить.