Однако ей я ответила вот что:

– Я знаю о вашем занятии только то, что рассказали в полиции. Вы вроде как частный сыщик.

– Да, частный детектив.

– И люди платят вам, чтобы вы разгадывали загадки, когда полиция заходит в тупик.

– Обычно я беру дела, с которыми полиция не может справиться или по каким-то причинам не желает тратить на них время и усилия.

– Вроде убийства этого Маркела?

– Это был необычный случай. Маркел – мой знакомый, так что тут дело немного личное.

При этих словах она отвернулась. Что довольно показательно. И тут я впервые заметила, что ее левый глаз не в порядке. Он не был того же серо-голубого оттенка, как правый. И выглядел каким-то плоским, по-другому отражал свет. Позже я выяснила, что он стеклянный. За годы она поменяла несколько, и ни один не соответствовал ее цвету в точности.

– Так какое это имеет отношение ко мне? – поинтересовалась я.

– Как вы наверняка заметили, у меня есть некоторые физические ограничения.

– Ага, заметила. Это склероз, да?

– Рассеянный склероз. Вы очень проницательны.

– У меня была кузина со склерозом. Правда, ее состояние было хуже вашего.

Это мягко сказано. Когда я видела Лауру в последний раз, она проводила в постели больше времени, чем на ногах.

Мисс Пентикост мрачно кивнула.

– Да, врачи говорили, что у меня симптомы прогрессируют медленнее, чем у других. – Она бросила злой взгляд на прислоненную к столу трость. – Но все же прогрессируют.

В здоровом глазу мелькнуло нечто похожее на ярость. Мисс Пентикост глубоко вдохнула и медленно выдохнула, и это выражение исчезло.

– В моей профессии много стрессов, она изматывает и физически, и умственно. К несчастью, это усугубляет мое состояние. А значит, я часто слишком истощена, чтобы отвечать на письма, разговаривать с людьми и выполнять другие насущные обязанности. Миссис Кэмпбелл – великолепная кухарка и экономка, но в остальном ее способности ограниченны. И, честно говоря, ее воображение еще более ограниченно.

– Так для чего вы хотите меня нанять? – спросила я. – Работать секретаршей? Я ведь не умею печатать на машинке, у меня даже нет ни одной узкой юбки.

– Скорее помощницей, чем секретаршей, – ответила она. – Вы будете заниматься рутинной работой в офисе, но не ограничиваться его пределами. Как вы уже выяснили в ту ночь, немало работы, где придется побегать, хотя результат редко бывает таким кровавым. Что до административной части должности, то я уверена, что вы научитесь печатать. Судя по тому, что сказал мне мистер Хэлловей, у вас ясный ум и вы быстро схватываете. Что же касается дресс-кода, – продолжила она, – не вижу причин, почему бы в этом доме вам не носить то, что нравится. Лично я предпочитаю костюмы. Многочисленные карманы приходятся очень кстати. В обмен вы получите комнату и питание, а также оплату любых расходов на необходимое обучение. Жалованье будете получать каждые две недели.

Она назвала сумму, от которой у меня чуть глаза не выпали. Даже один платеж составит больше, чем все деньги, которые я когда-либо держала в руках. И все же, чтобы обналичить этот чек, мне придется порвать со всем, что меня окружало после побега из дома. С друзьями. С семьей. С моим миром. И перейти на работу к женщине, с которой я едва знакома.

– Почему я? Если из-за того, что я тогда сделала, просто дайте мне несколько баксов, и мы в расчете. Вы наверняка можете найти кого-нибудь получше. Людей, которые точно знают, как делать то, что вы просите.

Она ответила только через десять секунд. Мисс Пентикост не из тех, кто разбрасывается словами, и частенько заставляет людей ждать, пока сидит с каменным лицом, задумавшись над ответом.

– Наверное, вы правы, – наконец сказала она. – Но я привыкла доверять своему чутью. Сначала – увидев вашу способность наблюдать и действовать, а потом – услышав о ваших особых талантах и умении учиться, я решила, что вы именно та, кто мне нужен.

В общем, да, наверняка были более подходящие для этой работы люди, но я справлюсь. Предложение звучало привлекательно, но чуточку слишком хорошо, чтобы быть правдой. И все же осталась проблема с часами. Я просто не могла выкинуть это из головы.

– Я ценю ваше предложение, – сказала я. – Но должна спросить… Вы, часом, не шпионка? Я через многое могу переступить, но не стану подписываться на сотрудничество с нацистами.

Она удивленно выгнула бровь.

– А почему вы так решили?

– Тот фокус с часами. Обычно в часы не прячут ценности. Ничего крупного там не поместится. К тому же лучше прятать в тот предмет, который не украдут. Я думаю, там было какое-то послание.

Ее взгляд подтвердил верность моей догадки.

– Не беспокойтесь, – добавила я. – Я ничего не сказала копам. Решила, что если они не узнают, то и не смогут мне ничего сделать. Но я не хочу, чтобы эта тайна вернулась и дала мне пинка под зад, понимаете?