Пусть отдохнет немного палец.

Я расскажу тебе про край,

Где ежедневно толпы пьяниц,

Берут на абордаж Бристоль,

А за заветный алкоголь,

Им не отвратно пресмыкаться,

И словом русским обращаться,

К прохожим, клянча чирибас,

По синусоиде шататься,

И умолять, чтоб я их спас.

А мне не жалко, мне отвратно,

Что человек передо мной,

С разбитой грязной головой,

Лепечет мерзко и невнятно.

А я нарочно не святой,

Хотя просящему воздастся,

Но не моею же рукой.

Здесь я придумал быть поэтом,

Тогда казалось, чтоб поднять,

Сейчас, я рассмеюсь на это,

Культурный фон. Мечтал, сменять

Необразованные тверди,

Поднятьем духа и ума.

Но хренас два. Стоят дома,

В которых думают о смерти,

Давясь бухлом, жируют черти,

Бросаясь на пол, как на койки,

И рано-рано с перепойки,

Со взглядом грека-мудреца,

Сидят у старого крыльца,

Вертя зубами сигарету…

И это старая кассета

В повторе. Вертится планета,

Под боком крутится Луна.

Я на Земле живу поэтом,

А жизнь вокруг по край полна

Всем чем угодно, но не светом…

И в этом чья-то есть вина.

А, может, даже и моя.

От А до Я.

2020

Мне бы ехать к тебе через весь этот город, сквозь время.

Сквозь пургу и метель пробираться не чуя мороз.

Мне бы ехать к тебе на огни обветшалых селений,

Чтобы, молча обняв, протянуть тебе несколько роз.

Мне бы мчаться к тебе вопреки обстоятельствам, планам,

От того что душа не смогла оставаться одна.

От того что и сердцу прошедшее видится малым,

Да таким, что уже невозможно терпеть до утра.

Я бы ехал к тебе, окрыленный неведомой силой.

Но куда? Тебя нет. Полюбить – это так тяжело.

В этом городе множество девушек: милых, красивых…

Но с тобою пока ничего и никак не свело.

Но ведь ты где-то есть? Безнадежно мне вериться в это.

Ведь вся жизнь без любви бесполезный бессмысленный бег.

Где ты прячешь его? Отвечай, молодая планета!

Где тот самый единственный, главный, родной человек?

2016

Там во дворах провинциальных,

Среди порезанных берез,

Хранящих дух свиданий тайных,

Девичьих радостей и слез.

Там на скамейках одиноких.

Что пропитались, как коржи,

Напитком, что заставил многих

Свершать разбои-грабежи.

Там в гаражах железных, ржавых,

Где гопота, ловя кураж,

В обличие гиен плюгавых,

Вершила личный арбитраж.

В краю ларьков, к чьим силуэтам,

Идет весь сброд, в любви клянясь.

Я стал, наверное, поэтом,

Чтоб не впитать всю эту грязь.

Чтоб через тьму, тянувшись к свету,

Коснуться ангельской руки.