Артем пожал плечами.

– Не обращай внимание. Пашка за свой счет привез, серьезно у них, семью планируют.

Очень интересный получался «за свой счет», Рита жила, ела, отдыхала по полновесной программе вместе со всеми сотрудниками. Даже скорее с гостями, потому что, в отличии от всей команды, ответственности не несла, и с утра до ночи по делам ей носиться не придется.

Вера понимала, что ее сейчас «занесет», не время и не место за общим столом такому разговору, особенно при заказчике, которым был, как ни крути, Фадей. Но откладывать тоже дальше нельзя было. Надо уединиться и говорить в лоб, если дипломатично не понимает.

– Артем, пройдемся после ужина и поговорим, ладно? По работе.

Они не торопясь доели. Фадей испытывающе смотрел как она нарезает кусочки рыбы, поднимал многозначительно бровь, но она делала вид, что не понимает намеков и усиленного внимания. Тогда мужчина сделал вид, что запроса не было. Удостоверился, что увидятся за завтраком, и отправился общаться к семье, благо какие-то многочисленные родственники ему измахались и изсигналились с разных столов.

В парк Вера с Артемом вышли молча, двинулись мимо многочисленных скамеек и цветущих кустов.

– Я не очень понимаю, - начала Вера, -ты всегда был принципиальным чистоплюем. Уж извини за прямоту... И вдруг такая слабость. Девушка, которой прощается все. Бывшая проститутка, медальку работник месяца тоже вручать не за что. Зато с Веней ты расстался легко…

Он прервал ее рассуждения.

– С Веней да, а вот тебя потом искал несколько месяцев. Ты на Диву компанию открыла, нашел только, когда на рынке заговорили о некой «удачливой Вере».

– Да уж, мою удачливость хоть микстуркой врагам подливай. Но ты от вопроса не уходи, мне категорически не нравится ситуация.

Она развернулась и ткнула пальцем ему в плечо, припечатывая к стене дома.

– У меня осталось признание ее сотрудницы, что Рита занималась сводничеством, брала с этого проценты, но даже без этого, на увольнение со свистом тебе бы раньше хватило. В чем дело, Артем.

Последние слова произнесла, больно толкая его пальцем раз за разом. И он сдался.

– Ты не поверишь. Но она ведунья. Лечит меня.

Да блин. Да ладно...

Вера открывала и закрывала рот как рыба. Она ожидала все. И песнопения хвалебные о работоспособности Риты, и как важно ему счастье Паши, и что у брюнетки связи опупенные в местах высоких, куда она гольцом запрыгивала и скакала, пока связь не приносила новый заказ «Праздничному миру». Да черта в ступе! Но ведунья.. Карл! Ведунья!

Как-то мама Веры начала ездить с подругой по бабкам, но подруга тяжело болела, хваталась за все подряд, и вроде ей даже какая-то бабка облегчение давала. Неужто Артем так болен? Она внезапно испугалась.

– Что-то неоперабельное? – спросила, еле шевеля помертвевшими губами.

Артем застонал тихо от нахлынувших чувств, поднял ее упавшие руки и начал истово целовать ладони.

– Вера моя, переживаешь за меня, но все будет хорошо. Нет, это не смертельно, просто неприятно. Что я только не делал, а Рита обещает, у нее примеры есть. Она потомственная. Знаешь какие люди ей благодарны?

Выслушивая это бормотание, она начала отпихиваться, пока не разозлилась окончательно.

– Все, я больше не могу. Завтра сядем, спокойно поговорим. Сейчас ты явно не в себе, и я что-то не соображу. Пусти меня немедленно!

И дернулась из его почти обнимавших рук.

Расстроенный директор некоторое время смотрел обиженно. Провел пальцами по левой стороне лица девушки от виска до подбородка. Его голос звучал тускло.

– Завтра так завтра. Но не отбрасывай так сразу то, что я скажу. Очень тебя прошу. Дай мне шанс.

Всяко бывает, но чтобы взрослый умный прожженный мужик поверил хитрой девице, нужен был действительно веский довод. Поэтому она взяла себя в руки и ответила.

– Я же сказала, что выслушаю. Просто не с усталости, а на свежую голову. Иди уже. Спать пора, вон темнеет на глазах. Я постою еще пару минут, подышу и тоже спать.

Покачав головой, проводила взглядом Артема. И посмотрела на небо. Везет же людям, есть силы и мечты, чтобы верить в таинственное и чудесное. А она все копошится со своими все новыми задачами, пашет так, что света не видит, буквально. Открывает глаза утром, проснулась. И бац. Уже через секунду вечер, как монтаж кто-то сверху сделал, нет дня, а спать пора. Куда делся день? День ее жизни. Как промелькнул незаметно? Промелькнул в заботах, беге, срочных делах, рутине. Не было в нем места и времени для чуда, втиснуть это самое чудо оказалось некуда.

Вера вздохнула грустно и развернулась, чтобы идти в номер.

В этот момент ее стройную фигурку буквально прибило двухметровой тушей к стене. Он прижался к ней всем телом, дышал сорвано, гладил по плечам, по голове, сминая волосы.

– Не могу тебя забыть. Не могу! Всю жизнь мне исковеркала, всю душу разъела. С Темой играешь, наиграться не можешь. Игры странные. Сияешь счастливо. Болезнь моя, Вера. Я болен тобой, болен. Ненавижу…

Вера выдохнула, немного отстранила стремящегося опять сжать ее в объятиях парня, подняла голову, и от всей души, со всего маху влепила ему пощечину. Так, что рука заболела.