Рей подошел к столу, немножечко неловко - левой рукой - налил целый бокал "божоле", но отпил только один глоток и вернулся на прежнее место. Бокал он поставил на каминную доску все так же левой рукой, не вынимая правую из кармана.

– Это действительно очень просто, - продолжал он, хотя совсем не просто было сочетание его чистого мальчишеского голоса и тех жутких слов, которые он произносил.
– Я вспомнил все, что было между тобой и Алин, и понял, что для меня никогда не будет существовать ни одной девушки, как бы похожа ома ни была на Алин. Потому что я уже люблю, люблю с первого своего дыхания, # с первого своего взгляда, люблю великом, проклятом богом и людьми любовью... Я люблю свою мать.

– Это невозможно, Рей!

– Это неизбежно. И мне никуда не деться от этого страшного наследства... разве что разбить себе голову.

– Ты сошел с ума!

– А, вот теперь я слышу неподдельный ужас! Как же, оборвется цепь твоего великого Кольца, и тебе придется все начинать сначала... Не тек ли? Ты не упустишь добычи, ты начнешь все сначала, ты разыщешь Алин, ты заставишь ее вернуться в твой дом, ты против ее вопи сделаешь ее матерью второго монстра, второго выродка, второго такого, как я. Не возражай, лгать мне бесполезно - уж я-то знаю, что ты твердо решил добиться своего не с первого, так со второго захода. Ты знаешь, где искать Алин, и ты не найдешь.

– Чего же ты хочешь?..

– Я собираюсь пристрелить тебя. Как собаку. И не за себя - за Алин, которую ты сделал самой несчастной матерью на земле. За мою Алин.

– Рей! Прекрати эти шутки! Тебя посадят на электрический стул!

– Ну, мне будет что сказать себе в оправдание.

– Пожизненная тюрьма нисколько не лучше, Рей!

– Не все ли равно, если она не хочет больше меня видеть...

– Рей, погоди! Рей, оставь револьвер в покое, ты же не умеешь с ним обращаться!

– Право?

Рей взвесил револьвер на ладони - привычная его тяжесть холодила руку, и он снова ощутил это сотни раз испытанное состояние, когда из глубин памяти всплывает что-то привычное, лишь ненадолго позабытое... Ах да, в армейском тире он выбивал сорок семь из пятидесяти - совсем неплохо для новобранца.

– Право?
– повторил он и улыбнулся, как улыбаются детям, забывшим начало азбуки.
– А зачем мне это уметь? В свое время ты неплохо с этим справлялся, и, пожалуй, это единственное из всего твоего наследства, за что я сейчас тебе благодарен...