Секретарь впустил нас в кабинет лорда-наместника, но следом не сунулся. ДеКамп встретил нас за резным рабочим столом. На отполированной столешнице царил идеальный порядок: телефон, семейная фотография, две ручки на подставке и никаких бумаг, за исключением одного единственного листа, исчерканного вдоль и поперек мелким почерком. Судя по всему, это была какая-то схема.

Сам деКамп был светловолосым, стройным мужчиной немного за сорок: лицо выбрито, волосы блестели от масла. Белый галстук-бабочка гармонично вписывался в строгий черный костюм, что был идеально подогнан по фигуре и наверняка приукрашивал настоящие пропорции. Лорд-наместник поднялся при нашем появлении, радостно улыбнулся и развел руки. Он покинул стол ради приветствия.

– Гарри, Дункан, - сказал он.

– Нас не представляли, уважаемый, - ответил я ему в строгой манере, прежде чем осмыслил последствия. На лице деКампа поочередно пронеслись эмоции возмущения и удивления.

– О простите, лорд Локслин, я просто надеялся, что мы станем друзьями.

Я определенно еще не дорос играть в такие игры. И единственный способ не играть – сходу отбить желание лорду-наместнику. Он определенно вызывал у меня приятное впечатление, и это настораживало. Я не мог понять насколько настоящее это чувство. В любом случае я не собирался подставлять шею, чтобы ему было удобней вылезать.

– Тогда все нормально,… Лайонел, будем друзьями.

– Будем, - сказал он, протягивая руку для пожатия, - Только на людях меня так не называй, я тоже границу переходить не буду. Присядем?

Мы заняли стулья перед столом, а деКамп сел в рабочее кресло.

– Гарри, я знаю, ты хочешь уничтожить Фейрбернов, вы оба этого хотите. Я искренне желаю вам удачи, но… не сегодня, джентльмены, не здесь. Это ваш первый выход в свет и, если он закончиться дракой, общественное мнение будет потеряно, а вас выставят дикарями, которых следует держать взаперти.

Гарри беззаботно пожал плечами.

– Разве это не то, что обо мне и так говорят? Этот имидж работал на меня годами. Замечу, довольно успешно работал!

– Гарри, последний раз в Дутхайе место силы создавалось десять лет назад.

– Я помню, - ответил чародей, – работы маркиза Пулли легли в основу моего ритуала.

– Но Пулли для этого понадобилась группа из семнадцати одаренных. В ордене империи Дутхай он с офицера поднялся сразу до Рыцаря Большого Креста. Кстати, почему я не вижу твоего рыцарского знака? Я же просил! Знаешь, за сколько ниточек в правительстве пришлось дернуть, чтобы тебе его дали? Тем более в такие короткие сроки.

Гарри скривился и достал из кармана золоченую медальку рыцаря-бакалавра с мечом и шпорами, чтобы приколоть ее к правому лацкану пиджака. Именно эта безделушка давала ему право именоваться сэр.

– Ты, кстати, в каком ордене состоишь? – поинтересовался я.

Гарри скривился еще больше.

– Ни в каком, - огрызнулся Гарри, - и в рыцарство меня возводил не король, а принц, что был в Фарнелле проездом.

– Не скромничай, ты его тогда спас, - засмеялся деКамп.

Гарри бросил в его сторону сердитый взгляд, от чего Лайонел захохотал. Видимо, не все так просто было в той истории.

– Ой, не кисни! – сказал деКамп. – Потерпи месяц, побудь паинькой и тоже поднимешься. Возможно даже до баронета. Кроме того, - лорд-наместник стал предельно серьезным, - ты же не хочешь радовать Винсента? – вспомнил он имя барона Фейрберна.

– Думаешь, хорошая взбучка его обрадует?

– Определенно. Он нанял колдуна-масая в охрану.

– Масаи, то племя, что тормозило колонизационные войска в Южной Африке?

– В Восточной. Я узнавал о нем. Этот не столько охранник, сколько дорогой убийца.

– Интересно… - оскалился Гарри.

– Не ведись на провокации, - попросил деКамп. Это та ситуация, в которой драка ничего хорошего тебе не даст. А Винсенту придется и дальше тратить деньги.

– Ты сам говорил, - сказал я, - боевой потенциал колдуна – больше.

– Я не так говорил! – возмутился Гарри.

– Тем не менее это так! – отрезал Лайонел. – Гарри, будь осторожен. Время действовать еще не пришло.

Мы с деКампом поболтали еще немного. Он проявлял заботу и участие и в общем казался неплохим человеком, но я плохо был знаком с ним, чтобы судить искренность порывов. Да и может ли политик быть искренним? Спустя некоторое время мы спустились в холл, где играла легкая джазовая музыка, медленно собиралась толпа и сновали официанты с шампанским. ДеКамп поманил одного из них, показав три пальца.

– Запомните лицо этого человека, - советовал Лайонел. – Он будет крутится рядом. Шампанское советую брать именно с его подноса.

Мы все получили по бокалу. Я пытался отказаться, поскольку никогда не был любителем шипучки, но лорд-наместник настоял. Первый же глоток меня удивил. Вместо шампанского в бокале была яблочная газировка. Дальше началась рутина. ДеКамп знакомил нас с людьми. Имена и лица быстро перемешались в моей голове, а поток важных незнакомцев и незнакомок иссяк лишь когда она готова была лопнуть. Но деКампу этого оказалось мало, и теперь он стал водить нас по залу, представляя тем, кому ходить знакомиться было не положено по статусу. Слава Богу, таких людей было мало: герцог, граф, пара иностранных гостей и членов парламента. За знакомствами пролетела пара часов, пришло время деКампу взять слово у микрофона. Нашу с Гарри безопасность лорд поручил секретарю и отправился на сцену вещать о счастливом будущем, что вот-вот наступит. Можно было бы его послушать, но в толпе я заметил копну ярко-рыжих волос. Финелла была одета в длинное черное платье и перчатки выше локтей. Она помахала мне ручкой и поочередно указала на себя и ближайшую ко мне колонну.