Шар’Амалайя пришла к моей бывшей вчера вечером. Попросилась на постой — ее с Ларой никогда ничего не связывало, а значит и противник не стал бы ее здесь искать. А про мою интрижку в ней она знала, вот заодно и решила своих коллег поставила в известность, что с ней все в порядке. Напрямую она этого сделать не могла, а использовать связь со мной — запросто. На мой взгляд, это изрядно отдавало шпионскими романами — что мешало, в самом деле, Ларе позвонить мне сразу, а не таскаться в офис дважды? Но, я многого в магии не понимал, может и правда такой путь был оправдан. Уже радовало, что мы не дошли до паролей и отзывов.

И вот теперь нелюди активно обменивались информацией, а меня как-то незаметно из разговора исключили.

«Ради твоей же безопасности!» — серьезно пояснила Амалайя свое решение. И закрыла дверь, оставшись с Нобом и Гордохом.

Строго говоря, у меня не было оснований считать себя умнее существ, жизненный опыт которых измерялся столетиями. Даже, если они ничего не понимали в сыскной деятельности, то вполне способны самостоятельно сложить разрозненные факты в цельную картину. Без моей помощи — почти. Так-то орку с гномом я глаза приподоткрыл.

И в других обстоятельствах, меня бы это полностью устроило. Следовательская работа закончена, дальше в игру вступают силовики или, как в нашем случае — маги. Мне нужно лишь ждать, когда все закончится и дособрать доказательную базу. Если бы не одно «но».

Я был абсолютно уверен, что «недобитый» эльф, за которым охотится глава екатеринодарской Секции — глава Вивисекторов. А значит, мне непозволительно ждать, пока кто-то сделает работу за меня. Нужно было действовать, иначе эльфы, решая свои пятисотлетней давности взаимные претензии, просто перебьют друг друга. Что, может, и устроило бы меня раньше, но не сейчас.

Теперь у меня на руках была девушка с магическим даром, которым она толком не могла управлять. Что превращало ее в мину с часовым механизмом, причем таким, который никогда нормально не работал, а теперь и вовсе сломался.

Поэтому я решительно поднялся, прервал щебетание Лары виноватым «прости, я сейчас», и направился к комнате, в которой засели заговорщики.

Выглядели они забавно. Мебели в комнате почти не была, Лара обставила ее в минималистичном ниппонском стиле, так что сидеть гному, орку и эльфке приходилось на полу. На небольших ковриках, лицом друг к другу, отчего их компания больше походила на студенческий кружок, чем на группу затеявших серьезное дело агентов Секции.

— Все понимаю. — с порога начал я. — Дело опасное, а я не маг, и толку от меня в столкновении нет никакого. Плюс, это ваши старые дела, к которым я никакого отношения не имею, хотя с последним я и поспорил бы. Но у меня есть информация, которая в корне меняет все, что вы знаете. И я ей поделюсь, если стану полноценным участником вашего маленького закрытого клуба.

Шар’Амалайя осмотрела меня с головы до ног, словно бы выражала сомнения в том, что я вообще могу разговаривать. Гном смущенно отвернулся — он из этой компашки был самым совестливым, и терпеть не мог неловких ситуаций. Гордо неодобрительно покачал головой — с орочей точки зрения, я только что нарушил пяток уложений о субординации, столько же правил хорошего тона и поведения достойного человека — у британцев на этом деле серьезный пунктик.

— А зачем тебе это, Антон? — ровно спросила эльфка. — Ты совершенно верно заметил, что дело это древнее, очень личное, и тебя, если и трогает, то самым краем. Откуда такая увлеченность чужими проблемами? Раньше я в тебе такой черты не замечала.

Справедливо, так-то. Не то, чтобы я зачерствевший эгоист, но служба понемногу нарастила вокруг моей души толстую броню цинизма, состоящего из идущих внахлест пластин, на каждой из которых имелась гравировка: «всем не помочь», «это просто работа» и «люди постоянно умирают».

— У меня очень серьезный личный интерес. — произнес я, чувствуя, как сердце летит куда-то в пропасть. Было страшно начинать говорить о том, что я старался скрыть от всего мира. — Он станет понятен, когда я озвучу имеющуюся информацию. Пока могу лишь в общих чертах обозначить — угроза новой межвидовой войны. Мировой.

Шар’Амалайю, если судить по безмятежному выражению лица, моя фраза не слишком впечатлила. Годрох напрягся, Ноб подпрыгнул даже, что выглядело довольно забавно. А эльфка только бровь чуть подняла и сказала:

— Кот в мешке — так, кажется, звучит одна из ваших, человеческих поговорок?

— Ага. — через силу улыбнулся я. Сразу после принятого решения в голове выползло с десяток аргументов, согласно которым, я не должен был говорить Амалайе правду. — Но я ведь раньше не ставил свою честность под сомнение?

— Ну, не так уж мы близко знакомы, чтобы ты получил возможность предать доверие.

— Но?..

— Но, допустим. — Шар’Амалайя изящно поднялась, сделала шаг мне на встречу. — А ты понимаешь в чем собрался учавствовать? Это не операция Секции, а, строго говоря, чистое сведение старых счетов. Противозаконное, к тому же. С применением магии. Я попытаюсь потом прикрыть это служебной необходимостью, но в случае неудачи, мы все обеспечим пристальное внимание Морсъёрда к каждому из нас. Ты точно к этому готов?