Я же сидела и почти ничего толком не понимала. Мне достаточно было осознания, что теперь моя жизнь уже не будет прежней.

Впрочем, это осознание, похоже, должно было прийти ко мне в тот момент, когда Валентин Богатырев склонился над окном такси и подал мне руку…

В эту ночь я почти не спала. Мужчины уехали, но это было даже к лучшему. Мне необходимо было одиночество, чтобы поразмыслить обо всем. Особенно о том, что стану делать дальше с Валей. Пока решено было ей ничего не говорить — малышка и без того за пару дней пережила столько, сколько не переживала за всю свою жизнь.

Сейчас же она спокойно спала и от болезни не осталось и следа. Это успокаивало, но не до конца…

«Ты наверняка не спишь! Ложись. Все будет хорошо», — пришло мне сообщение на телефон, и я с удивлением поняла, что мне написал Валентин.

И откуда только взял мой номер? Наверняка из больничных документов. Плут.

«Не сплю, но уже ложусь. А ты почему не спишь?» — написала в ответ, поймав себя на том, что улыбаюсь.

«Думаю о вас… как Валюша?»

Я почувствовала, что мое сердце забилось чаще. Разумеется, сегодня мы с Сергеем не обсуждали вновь открывшиеся обстоятельства, но я понимала — разговор неизбежен. Потому что теперь все было совсем иначе.

«Спит. И если бы не результаты анализов…»

Остальное писать я не стала, но Богатырев понял меня и так.

«Завтра же буду у вас. Пусть осматривают снова. А если что — найдем другую клинику. До утра», — написал он.

«До утра», — ответила ему и мне стало гораздо спокойнее.

— Варвара Андреевна… пришли новые анализы вашей дочери… — начал Виктор, и я похолодела.

Рядом находился Валентин, что сейчас сжимал мою руку, и только это, пожалуй, не давало мне скатиться в истерику. Мы стояли бок о бок в коридоре, и, кажется, это уже начинало становиться традицией.

— Есть некоторое воспаление в легких, но оно весьма успешно корректируется антибиотиками.

Я вскинула брови, не сразу понимая, что именно имеет ввиду врач.

— А предыдущие результаты? — хрипло выдохнул Богатырев, крепче вцепляясь в мою ладонь.

Теперь уже было неясно — то ли он меня поддерживает, то ли я — его.

— Мы снова все перепроверим, но похоже, произошла ошибка.

Дядя Витя расплылся в улыбке, я же чуть сознание не потеряла. От радости и неверия.

— Это значит, что после лечения… Валюша будет здорова? — уточнила едва слышно.

— Более чем! — заверил меня врач. — А потеря сознания… детский организм просто не справился с интоксикацией. Но как только мы взялись за дело…

— Знаю я, как вы взялись за дело! — процедил Валентин. — После вас никаких нервов не хватит!

Он ринулся в палату к дочери, при этом довольно громко хлопнув дверью. Мы с Виктором переглянулись. Я ощущала такое облегчение, что мне совершенно не хотелось ругаться или гневаться.

— Все будет хорошо, — сказала я «дяде Вите», положив руку ему на плечо. — Он успокоится. Пусть переварит… а я — за кофе!

И, дождавшись ответного кивка, пошла к автомату, где продавались самые вкусные на свете напитки.

Когда я зашла в палату, обнаружила такую картину, от которой меня начал разбирать смех. Валентин стоял на четвереньках, а на его спине гордо восседала Валюша, прижимавшая к себе Пинки.

— Вперед… в новый мир! — скомандовала она, и Богатырев, презабавно дернув пятой точкой, устремился к креслу.

— Вам бы шкаф! — фыркнула я сквозь смех. — Оттуда хотя бы в Нарнию можно попасть.

— А мы не в Нарнию! — выдала дочь. — Папа сказал, что мы можем отправиться хоть в Мад… Мад…

— Мадрид! — подсказал ей Валентин, в то время, как я застыла.

Папа? Ну надо же.

— Хоть в Мадрид, хоть в Ласанжилес! — восхитилась Валюша.

Я же опустилась на край постели и принялась наблюдать за передвижениями дочери и Богатырева. Как же хорошо мне сейчас было… так спокойно и правильно. И лишь одно выбивалось из этого мира — необходимость объясниться с Сергеем, ведь я уже понимала, что не выйду за него замуж.

Между нами были уважение, желание создать семью… но не было главного — любви.

— Что-то не так? — словно слыша мои мысли, спросил Валентин, подойдя ко мне, когда дочь отвлеклась и стала сооружать палатку из одеяла на своей постели.

— Все так, — заверила его, ничуть не соврав. — Просто думаю о том, что мне так или иначе придется все обсудить с твоим отцом.

— И что ты ему скажешь? — не без встревоженности в голосе уточнил Валентин.

Я сделала вид, что задумалась, на деле же уговаривала себя не отвечать слишком быстро, чтобы Богатырев-младший не решил, будто ему все достается очень просто.