Покрывшись красными пятнами от жгучей смести гнева со стыдом, Юна сдала вперед и вышла, наконец, выяснить, что именно хрустнуло. Зря, конечно, папа подарил ей «инфинити». Привыкнуть к габаритам оказалось сложно, да и где бы еще применить все эти мощности… Но у папы всегда был свой взгляд на то, что именно нужно его единственной дочери, и против воли Юна стала живым подтверждением стереотипов о золотой молодежи.

— Ты только посмотри… — простонал мужчина откуда-то из-под багажника.

Юна обошла свой громоздкий белый корабль и с удивлением воззрилась на жертву, ползающую на корточках вокруг черной сумки. Первым, что бросилось в глаза, был бежевый плащ. Классический такой тренч. И удивляло не столько то, что кто-то вообще расхаживает в верхней одежде в конце мая, сколько вообще сочетание мужчины с тренчем. Последний раз такое Юна видела в парке неподалеку от школы и тогда она убегала с визгом. Не от плаща, разумеется, а от того, что его обладатель вывалил из-под полы. И сейчас картинка вынырнула из памяти такая яркая и отчетливая, что Юна поперхнулась и закашлялась. А легкий шарф, обмотанный вокруг шеи? В плюс двадцать? Кто так вообще ходит?

Мужчина поднял голову и выстрелил в Юну свирепым взглядом.

— Простите, — выдавила она, зачем-то пряча руки в карманы толстовки.

А он ничего… В смысле, не такой жуткий, как можно было ожидать от человека в плаще. Лет двадцать пять максимум. Брюнет, модная небритость, стильная стрижка набок. Да еще и с укладкой. Следит за собой, значит, хотя бы отчасти приличный. Не станет размахивать складным ножиком, чтобы не запачкать шарф.

— Простите?! — передразнил он. — Да ты хоть представляешь, что натворила?! — он обреченно склонился над сумкой и процедил: — Корова…

Нет, просто показалось. Совсем не приличный. Быдло оно и есть быдло, под стрижками не спрячешь и духами не забрызгаешь.

— Знаете, что?! — возмутилась Юна. — Я вам не тыкала и не хамила!

— Конечно, всего-то раздавила оборудование… — он выудил обломки черного пластика. — Мой новый телик! В кредит!

— Вот только не надо врать, телевизор бы в эту сумку не влез!

— Телеобъектив! — пояснил он, шарясь в позвякивающих недрах. — О, господи! Отражатель, вспышка, широкоугольник… Даже карта памяти! Черт, последний фотосет! Что я им скажу…

— Так вы фотограф? — она с любопытством заглянула ему через плечо.

— Был… — в голосе плащеносца прозвучала такая боль, что Юне стало его жаль.

— Слушайте, если дело в оборудование, то это вообще не проблема. Сколько я вам должна?

Какое-то время мужчина молча перебирал осколки с таким видом, будто прощался с телом любимой. Ссутулился, опустил голову, и Юна даже испугалась, что он заплачет. Этого ей еще не хватало!

— Ну? Назовите сумму! — потребовала она, чтобы хоть как-то привести его в чувство.

Впервые она видела, чтобы человек так расстраивался из-за пары объективов и вспышки. Юна не слишком разбиралась в примочках фотографов, но судя по тому, что он упомянул кредит, стоимость должна быть нехилая. Иначе с чего вдруг падать на колени на пыльный асфальт? Ладно, допустим, тысяч пятьсот. Ну, миллион. Отец не сильно обрадуется, но ведь она виновата! И не станет уходить от ответственности! А взамен… Взамен можно, к примеру, продать «инфинити». Так будет честно.

— Пятьдесят, — глухо отозвался он, наконец.

— Тысяч долларов? — уточнила Юна, и фотограф уставился на нее, как будто она посреди людной площади спустила штаны.

— Тысяч рублей.

— Всего?! Господи, париться из-за такой ерунды?.. Дайте ваш номер карты.

— Ерунды… — он поднялся и отряхнул колени. — Это моя работа! Вся моя жизнь! Хотя откуда вам знать, что такое работа… Подцепила богатого мужика — и гуляй. Он-то в курсе, что вы разбрасываетесь его деньгами?

Юна проглотила упрек, как ложку рыбьего жира. Если обижаться на каждого завистника, который винит окружающий мир в собственной несостоятельности, можно не вылезать из депрессий. Всем кажется, что если у тебя есть деньги, то твоя жизнь слаще сгущенки. Унижаться и растолковывать, что такое частная школа, хейтеры в сети и фальшивые друзья, которым интересны только счета твоего отца? Не дождется!

— И давно, по-вашему, богатые мужики делают содержанками коров? — парировала Юна.

Наконец-то ей удалось добиться от фотографа хоть какого-то сожаления. Видимости, по крайней мере.

— Я не это имел в виду… — слегка смутился он, оглядывая Юну.

— Ну да, — теперь уже она чувствовала, что преимущество на ее стороне, и с оскорбленной гордостью вскинула подбородок. — Давайте уже вашу карту, я переведу деньги.

— Можно через «сбер» по номеру телефона, — он похлопал себя по карманам в поисках гаджета.

— У меня не «сбер».

— Я, кажется, забыл карту… — окончательно растерялся парень. — Сейчас… — он принялся сосредоточенно возить пальцем по экрану. — Я где-то ее фотографировал…

Юна терпеливо ждала, пока этот свободный художник листал свои снимки, и поскольку время шло, а он так и не находил нужных данных, машинально заглянула в чужой телефон… И уже не смогла оторвать взгляд.

Там были сплошь изображения полуобнаженных мужчин. Нет, Юна слышала, что среди творческих людей многие играют за другую команду. Но вот чтобы столкнуться с этим так близко… Любопытство оказалось сильнее воспитания, и Юна уже не пыталась скрыть интереса. Снимки завораживали. Мускулистые юноши, похожие на античных героев, в нежном сумеречном освещении напоминали персонажей странной, таинственной сказки. В них говорило все: поза, взгляд, поворот головы… Каждая фотография будто дышала, будто готова была ожить и нашептать свою историю. Игра света на коже, блики в темных выразительных глазах, — все это было пропитано эмоциями и глубиной. Словно перед Юной были не просто кадры, а самые настоящие полотна живописца.