– Проклятье, - выругался Хаджар.
– и почему никто не может пропустить меня просто так…

– “Это мир фейри… здесь бесплатного сыра даже в мышеловку не положат”.

Хаджар убрал меч в ножны и следующие несколько минут полностью игнорировал попытки противника как-то его задержать. Каждый раз, когда очередная огненная техника оказывалась слишком близко, генерал попросту прикрывал своими доспехами и либо пробегал насквозь, либо использовал технику Оруна.

Он создавал перед собой пространственный разрез, но только делал это не при помощи энергии и мистерий, как поступал давно почивший Великий Мечник, а исключительно терной и волей.

Разрез не поглощал техники полностью, но менял их направление в достаточной мере, чтобы Хаджар мог без особого труда уклониться от них и продолжить бег по лестнице.

Еще через несколько минут подобной чехарды, Хаджар оказался на границе самый высокой их чаш и, стоило ему ступить на окутанный паром и облаками бортик, как гул от техник за его спиной мгновенно стих.

Сперва Хаджару показалось, что он один стоял посреди белоснежных холмов, но затем, с другой стороны, раздался уже ставший ему знакомым голос воительницы:

– Я не хотела сражаться с вами, прославленный генерал

Она произнесла это с искренним сожалением.

– Я тоже, - ответил взаимностью Хаджар.

– Увы, теперь мне придется оборвать вашу жизнь, - она взмахнула глефой и взору Хаджара предстало диво, что он еще не видел прежде.
– Венец Чаш - священная земля и не может быть попрана стопами ни смертного, ни бога, ни даже Королев Фейри.

Глава 1585

Воительница стояла на противоположной стороне массивной чаши. Диаметр её был таков, что из одной точки в другую не долетела бы стрела из смертного лука. Вода же поднималась до самых краев травяного бортика. Спокойная до того, что казалось поверхность идеально откалиброванного зеркала, а не живой стихией.

Но удивительное заключалось в другом.

Стоя на самой границе Чаши, Хаджар словно стоял по центру… небес. Над головой и вокруг него плыли массивные облака. Кучевые белоснежные горы степенно двигались по яркой лазури, преследуя лишь им ведомые цели. Но одновременно с этим, отражаясь внутри чаши, они плыли и где-то под ногами.

Словно небеса больше не разделяла линия горизонта, а они сомкнулись в единое цело превратившись в замкнутую сферу, где нет таких понятий, как “верх” или “низ”.

Наваждение стало таким сильным и отчетливым, что Хаджару на миг даже показалось, что он начал падать… или взлетать, но затем все пропало и он вновь стоял на зеленом бортике - единственном островке, за который разум мог зацепиться в этом безграничном небесном просторе.

Хаджар провел ладонью по цветущим на границе Чаши желтым ромашкам. Они служили естественной границей чего-то одновременно бесконечного, но при этом замкнутого внутри идеально ровной, плоской поверхности пруда.

Ромашки…

Они будто росли и с одной стороны Чаши и с другой. Одновременно смотрели своими бутонами в настоящее небо и ту иллюзию, что создавала водная гладь. И так же, как Хаджар, стоявший “тут” смотрел на желтые цветы, так же и Хаджар, оставшийся “там”, так же рассматривал их бутоны, похожие на мириады маленьких солнц.

– Что это за место?
– спросил, наконец, Хаджар.

На этот раз глефа воительницы не была опущена вниз, а смотрела острием четко в грудь противнику. Время мирных переговоров и красивых фраз осталось там, у подножия гигантского стебля. Теперь их ждала только битва. Но несмотря на это миледи почему-то не спешила нападать.

Она даже не воспользовалась тем мгновением, когда Хаджар оказался дезориентирован магией Чаши. Хотя всего одной этой доли секунды было бы достаточно, чтобы отправить его к праотцам.

И все же - воительница медлила. Её глефа застыла недвижимо и спокойно. Так же, как и отражение по ту сторону глади.

– У всего, что существует в этом и любом другом мире, генерал, есть то место, где оно было рождено. Откуда идут его корни. Где хранится его прошлое. Память.

Хаджар посмотрел себе под ноги и оттуда на него взглянул… он самый. Почти не постаревший с тех пор, как покинул Лидус и отправился в свое бесконечное путешествие по столь же бесконечному Безымянному Миру. Разве что добавилось шрамов, вокруг век протянулась сеточка морщин, поседели волосы и… чуть потускнели до того яркие голубые, что почти даже синие - глаза.

– Колыбель смертного неба, - произнес он чуть тише, чем, наверное, следовало бы.
– В одном далеком краю, в долине Рек и Озер, где жили простые охотники, я слышал песню об этом месте.

Почему-то Хаджар вспомнил, как стоял на берегу водопада и думал о том, как ему вернуться обратно в столицу, а бывалый охотник Робин предлагал ему остаться.

Тогда он точно так же вглядывался в собственное отражение.

– “Чтобы попасть к Горе Предков, нужно…”

– Я знаю, - Хаджар перебил демона.