Не ахти соображаю,

Но идею уважаю.

Хоть придумка и занятна,

Только всё же непонятно,

Как же колокол… на рот?

– Нарисую, враз поймёт.

И углём на бересте,

Словно краской на холсте,

Ваня чертит, объясняя:

– Вот труба, она стальная,

Эдак вывернуть её,

И кричи хоть «ё-моё»,

Хоть «пожар», да всё что хошь

До народа донесёшь.

А приделать высоко,

Будет слышно далеко.

Чай Полип не пил, не кушал,

А вникая, Ваню слушал.

– Ах, придумка! Ох, хитра!

Ну да ладно, мне пора.

Сунул бересту в карман.

– Позабавил ты, Иван.

Что ж, бывай, да будь здоров.

Дверью хлоп, и был таков.

И отправился он смело,

Не откладывая дело

До другой какой поры,

Прямо в знатные дворы,

На поклоны к воеводе,

Что служил при всём народе.

Воевода был сердитым,

Потревоженный визитом,

И, зевая, говорил:

– Всех с утра перебудил.

Что за новость-то такая?

Добрая или какая?

Если же по ерунде,

Быть, Полип, твоей беде.

У того от перспективы

Испарился дух ретивый.

Он уже совсем не весел,

Пять поклонов враз отвесил.

Не подумал, что чины

С раннего утра нервны.

– Думу долгую я думал,

Да трубу одну придумал,

Чтоб служивых собирать

Да приказы раздавать.

Вот пришёл, чтоб рассказать,

На рисунке показать.

Воевода посмотрел,

Всяк рисунок повертел,

Бородёнку почесал

Да, подумавши, сказал:

– Эк придумал! Вот стервец!

Ты, Полипка, молодец!

Что ж, труба твоя сгодится.

Про себя: «Свезу в столицу

И за этаку мыслишку

Получу там золотишку».

– Ну, Полип, держи награду.

Про себя: «Отсыпать надо

Из народного добра».

– Пол мешочка серебра!

Вихрь, снежинок кутерьма,

Разгулялася зима,

В силушку в свою вступила,

Снежным пледом всё накрыла,

Заковала реки льдом.

Всё белым-бело кругом.

А мороз, её подручный,

Небосвод расчистив тучный,

Ходит по утрам в дозоры,

На окне плетёт узоры.

Чтоб народ размяться мог,

Сделал из дорог каток.

За нос, за руки хватает,

В пляс пускаться заставляет.

Но Полипу не сидится,

Он опять к Ивану мчится.

Стало лень печь калачи

Да крутиться у печи.

И зачем, когда и так

Выручит Иван-дурак.

Видит, Ваня снег кидает,

Двор лопатой расчищает.

Ко двору Полип свернул,

От волнения икнул,

Да споткнулся, заскользил

И в сугробы угодил.

Чародей с цепи не рвётся,

Осклабился, как смеётся.

– Ты, Полип, не пил бодягу*? –

За ворот подняв беднягу,

Смех Иван сдержать не смог.

– Видно, не один сугроб

Собирал своим ты носом.

Что пришёл? Опять с вопросом?

– Ты, Иван, мой нос не трогай,

Не летать же мне, ей-богу!

Вся дорога, как каток,

Лучше б чем-нибудь помог.

– Что ж, пойдём погреться в дом

Да чайку с тобой попьём.

Я ж, Полип, пусть похвалюсь,

Но катка-то не боюсь.

И по скользкой по дороге

Без особенной тревоги,

Как по тропке, я пройдусь.

– Как?

– Ну хочешь, поделюсь?

– Вон как я решил задачу.

«Хоть упал, да на удачу», –

Прошептал Полип себе.

– Что ж, пошли, Иван, к тебе.

Ваня чай всё попивает,

Мёд баранкой заедает,

Любит русская душа

Кушать чинно, не спеша.

За столом вести беседу

Хоть на ужин, хоть к обеду.

А Полипу так неймётся,

Что рука уже трясётся.

– Ты пошто, Иван, томишь?

Про секрет не говоришь?

Аль шутить со мною вздумал

И ништо ты не придумал?

– А чего мне торопиться,

Чать не к миленькой рядиться.

Ну да ладно, расскажу

И придумку покажу.

Тут на днях кузнец Данил

По-соседски заходил.