Стемнело, Адма зажгла свечу.

Наконец, женщина в тюрбане перестала биться в конвульсиях и вытянулась на полу. Адма вздохнула с облегчением. Тронуть её она не решилась. Остальное было делом Эриберту. Он уезжал в Салвадор, но к этому времени должен был уже вернуться. Адма с трудом нашла его по мобильнику и договорилась, что выедет ему навстречу.

— Ты мне нужен, — сказала она, — у меня к тебе срочное дело.

— Всегда рад служить, — отозвался Эриберту.

Адма в последний раз взглянула на покойницу и вышла из комнаты. С каким облегчением она жила бы дальше, если бы не проклятые письма! Завтра утром она забыла бы весь этот кошмар. Но теперь ей предстоит череда бессонных ночей и поиски, поиски, поиски… Перед тем, как выйти, она задула свечу, и в комнате воцарился зловещий мрак.

Леонтина заглянула в комнату, когда Адмы в ней уже не было. Она зажгла свечу и, обнаружив спящую на полу женщину, забеспокоилась. Сначала она стала разговаривать с ней, убеждая лечь на диван.

— Пол холодный, спать на нём опасно, — говорила она.

Но женщина не просыпалась, тогда Леонтина перешла к более решительным действиям, она подошла к женщине в тюрбане и стала её теребить. Женщина приоткрыла мутные глаза и судорожно вцепилась в Леонтину. А та, не сомневаясь, что имеет дело, с пьяной, дала ей лёгкую пощёчину, чтобы разом и избавиться от неё, и привести её в чувство. Руки доны Коло разжались, голова откинулась, и Леонтина поняла, что эта женщина мертва.

— Господи! Иисусе! — возопила она. — Неужели я её убила?

Она поспешно выбежала из комнаты и побежала к себе. От ужаса её колотила дрожь. Сколько она просидела в таком состоянии, Леонтина не знала. Уже был поздний вечер, когда её нашёл Родолфу, забежавший в «Казино», чтобы навестить тётушку.

— Я убила женщину в тюрбане, — сказала ему Леонтина, я дала ей пощёчину, и она умерла. Я боюсь жить рядом с покойницей, она лежит в одной из комнат, здесь, неподалёку.

Родолфу решил, что у тётушки началась белая горячка. Он прекрасно знал, что она позволяла себе время от времени выпивать больше нормы, и тогда попадала в самые неожиданные истории. Леонтина была не слишком разборчива в своих знакомствах и в своих любовных историях следовала только зову сердца. У неё была связь с циркачом, бродячим музыкантом, миллионером. Она была очень обаятельной, милой и деликатной женщиной, но и у неё были свои слабости и недостатки.

— Сейчас мы разберёмся с этим трупом, — пообещал Родолфу. — Пойдём и посмотрим на него. Но для начала я тебе скажу, что пощёчиной убить никого не возможно. Для этого у тебя слишком мягкая и слабая ручка.

— Но, тем не менее, всё случилось именно так, — сказала Леонтина и заплакала. — Поверь, я не хотела её убивать. Я хотела, чтобы она спала не на полу, а на диване. Я была бы рада подружиться с ней. А теперь она будет навещать меня ночами, потому что станет призраком, если мы её не похороним.

Родолфу тяжело вздохнул. Он на секунду представил себе, что Леонтина не бредит и ему, в самом деле, придётся иметь дело с трупом. Брр! Он помотал головой, отгоняя дурацкие мысли. И принялся втолковывать тётушке, что всё ей привиделось, что они сейчас обойдут все комнаты и никого там не увидят.

— Пойдём, но в комнату я не войду. Мне ещё мама говорила, что есть вещи, которые лучше не видеть, иначе они останутся в памяти и будут приходить во сне…

— Пойдём со мной и покончим с этим разом, — позвал тётушку Родолфу.

Они вышли, дошли до комнаты, где Леонтина видела женщину и тюрбане. Леонтина отказалась войти в комнату наотрез.

Родолфу вошёл в неё сам и с большим облегчением увидел, что был совершенно прав: в комнате никого нет. Однако Леонтина стояла на пороге, зажмурившись, и ни за что не желала открывать глаз.

— Да не бойся же ты! Тут никого нет, — уговаривал её племенник.

— На полу лежала женщина в тюрбане, посмотри, повнимательнее. В комнате, наверное, темно.

— Я зажёг свечу. Я всё осмотрел. В комнате пусто. Убедись сама.

Леонтина приоткрыла глаза. Да, в комнате действительно никого не было. Она открыла их широко-широко. Нет, никого нет.

— У меня, наверное, галлюцинации, мой дорогой, — с неимоверным облегчением переводя дух, сказала Леонтина. — Ты не поверишь, как мне было страшно,

— Тётя, я не советовал бы тебе злоупотреблять крепкими напитками, — ласково сказал Родолфу и похлопал её по плечу.

— Уверяю, если это была галлюцинация, то от голода. Я питаюсь одними кокосами, — призналась Леонтина.

— Бедняжка! Поедем к нам! У нас, по крайней мере, бывает на обед суп, мы что-то едим и на завтрак, и на ужин, — сочувственно предложил Родолфу.

— Спасибо, мой дорогой, я подумаю над твоим приглашением. Но после того, что я пережила, ночевать здесь одной мне будет очень неуютно.

У Леонтины не укладывалось в голове, что пережитое было галлюцинацией, она прикасалась к этой женщине, она дала ей пощёчину, она помнила, как крепко та вцепилась в неё… Но женщины не было, она исчезла, и это было к лучшему. Леонтина ещё раз повторила про себя своё правило: она не нуждается в чужих тайнах, она не хочет их знать.