Рикардина была матерью-настоятельницей святилища Еманжи. В порту все относились к ней с большим почтением, потому что через неё Еманжа изъявляла свою волю. Узнавала её Рикардина, гадая на белых камешках. Вместе со своими яос, девушками-послушницами, одетыми в белые туники, Рикардина совершала моления и жертвоприношения Еманже, и она же должна была совершить церемонию посвящения Гумы в оганы.

Слово «оган» означает любимец Еманжи. Еманжа сама указывает на того, кого избирает в свои любимцы, и случается такое совсем не часто. Избранный в оганы сохраняет это звание до самой смерти. Человек этот пользуется особым уважением, к его советам все прислушиваются, а главное, он приносит удачу всем начинаниям, в которых принимает участие, поэтому ни одно важное дело в нижнем городе не обходится без огана. И вот теперь такой важной персоной должен был стать Гума, племянник Шику.

Еманжа, которую так чтили рыбаки, их жёны и дети, указала на него Рикардине и назначила срок. Посвящение должно было произойти в тот же самый день, когда префект устраивал свой праздник.

— Выходит, у нас будет два праздника в один день, — откликнулся Шику, которому было необыкновенно приятно, что его племянник станет оганом.

— Выходит так, — подтвердил Бабау.

— Может, тогда Еманжа нам поможет, и наши неприятности кончатся, — вновь помрачнев, предположил Шику.

— Да не думай ты о неприятностях! — тут же отозвался Бабау. Неприятностей для нас, знаешь, сколько припасено?! Одни кончатся, другие начнутся.

— Твоя, правда, — согласился Шику и снова опрокинул стакан. — Так будет всегда, пока верховодить на причале, будет Эриберту. Сказать, что моя рыба тухлая! Да я сам, своими собственными руками, из него тухлятину сделаю!

— Ну-ну, не горячись! — стал успокаивать приятеля Бабау, покачивая головой. — Есть и другие средства найти управу на Эриберту, который мнит себя царьком, и самоуправствует, как вздумается. Знаешь, что предлагает, например, наш врач Родригу?

Родригу не так давно поселился у них в городе, но успел заслужить большое уважение тем, что лечил бедняков бесплатно, при случае давал им деньги на лекарство или сами лекарства. Был он человеком суровым, неулыбчивым, но очень сердечным и участливым.

— Он что, не только болезни лечит, но и горе людское? — спросил Шику с невесёлой усмешкой.

— Представь себе, лечит, — отозвался Бабау. Он повернулся к приятелю, опёрся руками о стойку, посмотрел ему в глаза и торжествующе произнёс: — Он предлагает рыбакам создать свой кооператив!

— Не очень-то я понимаю, что это такое, — пожаловался Шику. — Объясни!

— Если вы все соберётесь и будете сами продавать свою рыбу, то это и будет кооператив, — объяснил Бабау.

— Это хорошо на словах, а на деле как? Тут её не продашь, а далеко везти…

— Нужен холодильник, — подхватил Бабау, — и не простой, а на колёсах. Рефрижератор, так они называются. Но ведь если всем вместе собраться, да вложить хоть понемногу, то большая сумма соберётся. Глядишь, и купите.

Идея Шику понравилась. Он даже засмеялся, когда представил себе, как они натянут нос Эриберту, весело катя на собственном грузовике.

— А Родригу молодец! — одобрил он.

— Молодец, да не очень, — тут же отрезал Бабау.

— Это ещё почему? — обиделся за доктора Шику.

— То ли трус, то ли самому лечиться надо, — подмигнул Бабау приятелю. — По нему такая женщина сохнет, а он, видите ли, дружбу с ней водит! Ты бы стал с такой красавицей дружить, если она от одного твоего взгляда млеет? Розан душистый, а не женщина. А умница, какая! Придумать наших ребятишек учить, да ещё бесплатно! Мы все ей по гроб жизни обязаны. Она самой верной любви заслуживает, а не только дружбы.

— Про любовь, это ты, верно, говоришь, — подхватил заплетающимся языком Шику, который, пока Бабау рассуждал про Родригу, успел опустошить ещё пару стаканов. – Я всегда был за любовь. И сейчас, если попадётся мне красотка, отказываться не стану, сразу скажу: пойди сюда!

Встав, он неверными шагами направился к женской фигуре, появившейся в проёме двери.

К счастью, это была Рита, которая уже обегала всё вокруг, ища своего Шику. Она подхватила мужа под руку и скомандовала дочери:

— Бери отца за руку с другой стороны, и пошли домой.

Луиза нехотя стала помогать матери. Ей было стыдно идти с пьяным отцом по улице. А Шику, как нарочно, то и дело спотыкался, едва не падал в грязь и всё что-то пытался объяснить заплетающимся языком про рыбу и негодяя Эриберту.

— Мама, мне стыдно, — пожаловалась Луиза, — все знают меня как барышню, я в колледже учусь, а тут мы тащимся с такой образиной.

— Постыдилась бы! — гневно прикрикнула на дочь Рита. — Отцу не стыдно каждый день в робе на причал шагать, чтобы ты барышней ходила и белый хлеб ела? А тебе стыдно с ним рядом идти, когда у него беда случилась?

Луиза ничего не ответила и только насупилась. На глазах у неё выступили слёзы. Для неё худшей беды, чем идти с пьяным отцом, не было. Тут Шику в очередной раз поскользнулся и шлёпнулся прямо в рыбные очистки.